( - ), крупнейший русский религиозный философ, поэт, публицист.

Дед его по отцу был священник. Соловьев рассказывал С. М. Мартыновой, что перед смертью дед ввел его в алтарь и перед престолом благословил на служение церкви.

Детство. Первое явление Софии

"...Лампадки перед иконами; строгое исполнение обрядов; посещение церкви по воскресеньям; чтение Житий Святых; русские стихи и сказки – таковы ранние впечатления его детства.<...> Начитавшись Житий Святых, мальчик воображал себя аскетом в пустыне, ночью сбрасывал с себя одеяло и мерз «во славу Божию» ", - так описывает К.В. Мочульский религиозную жизнь в семье С.М. Соловьева.

Учеба в гимназии. Религиозный кризис

год - поступает в 5-ю московскую гимназию.

В 13 лет он признается Н. И. Карееву , что не верит больше в мощи. В 14 лет перестает ходить в церковь; в течение четырех лет предается самому крайнему отрицанию, самому яростному атеизму. Он писал впоследствии (в 1896 году): «Будучи с детства занят религиозными предметами, я в возрасте от 14 до 18 лет прошел через различные фазы теоретического и практического отрицания ».

Студенческие годы. Философские искания. Религиозное обращение

По окончании с золотой медалью гимназии в Соловьев поступил на физико-математический факультет Московского университета, по отделению естественных наук.

На лекции он ходил редко и связи со студентами не поддерживал. «Соловьев как студент не существовал, – вспоминал впоследствии его сокурсник Н. И. Кареев, – и товарищей по университету у него не было ».

В это же время он познакомился со страстным спиритом А. Н. Аксаковым и на некоторое время превратился в «пишущего медиума». Впоследствии он увлекся оккультизмом и теософией .

К 16-ти годам он уже начинает понимать несостоятельность материализма и ищет более цельного мировоззрения. В его философском развитии решающая роль принадлежит Спинозе .

Молодой философ окончательно освобождается от догматизма и через кантовскую гносеологию приходит к заключению, что знание не противоречит вере и что наука совместима с религией. Изучение Канта было для Соловьева школой философской дисциплины мысли, но теория познания, формально разрешив ему искать Бога, не могла этих исканий удовлетворить. Бог Канта был не живым Богом, а отвлеченным понятием, «постулатом практического разума». И Соловьев стремительно «влюбился» в Шопенгауэра . У него он нашел, по словам Лопатина, "удовлетворение никогда не умолкавшей в нем религиозной потребности, религиозное понимание и религиозное отношение к жизни". Шопенгауэр открыл ему глаза: эта правда – нирвана . На некоторое время Соловьев становится буддистом и со страстью отдается изучению восточных религий.

Затем новые искания. Соловьев изучает системы немецких идеалистов: Фихте , Шеллинга , Гегеля . Гегелем он был отравлен на всю жизнь, сам не замечая этого .

Наконец, Соловьев знакомится с позитивизмом Огюста Конта . В нем видит он завершение всей западной философии. Отказ от познания сущности бытия, ограничение области знания миром явлений, – вот чем, по его мнению, заканчивается многовековое развитие европейской мысли.

Занятия естествознанием и философией приводят Соловьева к пессимистическому выводу: ни опытное знание, ни отвлеченная мысль не способны удовлетворить метафизическим запросам человеческого духа.

Он пришел к сознанию, что "истинная жизнь" открывается в христианстве и стал "пламенно-верующим христианином".

Этот внутренний перелом выразился в том, что в году, с 3-го курса физико-математического факультета, он перешел в вольнослушающие историко-филологического факультета и в июне года сдает кандидатский экзамен.

И снова Соловьев-христианин идет по пути, ведущему к прелести . В мае года он едет в Харьков и в вагоне случайно знакомится с молодой дамой, испытывает вспышку страсти, а затем мистический опыт ("теперь только я понял, что есть Бог в человеке" ).

"Несчастный юноша Соловьев! - восклицает проф. И.М. Андреев - Никто не сказал ему, что за поэтической, благоуханной и лучезарной романтической эротикой скрывался темный и смрадный лик сатаны! " И добавляет: "Соловьев, став христианином, не пришел в Православную Церковь ".

Душевная борьба, происходившая в это время в Соловьеве, отражалась и на его физическом состоянии. Он жалуется в письмах на "невралгическое расстройство", избегает общества, ведет «отшельническую жизнь»: мало посещает лекции; работает, запершись у себя в монастырской гостинице. Для «понимания» христианства ему необходимо было изучить историю древних религий, восточных и западных отцов церкви.

В предисловии автор определяет свое понимание «отвлеченных начал»: «Это суть частные идеи (особые стороны и элементы всеединой идеи), которые, будучи отвлекаемы от целого и утверждаемы в своей исключительности, теряют свой истинный характер и повергают мир человеческий в то состояние умственного разлада, в котором он доселе находится ». Этим "отвлеченным началам" Соловьев противополагал идею "положительного всеединства" в жизни, знании и творчестве.

После получения докторской степени Соловьев читал лекции в Петербургском Университете и на Бестужевских курсах в качестве приват-доцента.

Перелом в жизни: речь о смертной казни

После убийства Александра II (1 марта года) Соловьев произнес речь на Высших женских курсах (13 марта), которую закончил решительным осуждением русского революционного движения. «Если человеку, – закончил он речь, – не суждено возвратиться в зверское состояние, то революция, основанная на насилии, лишена будущности ».

26 и 28 марта Соловьев прочитал две лекции в зале Кредитного общества. Вторая – на тему: «Критика современного просвещения и кризис мирового процесса» – сыграла решающую роль в его судьбе. В ней Соловьев высказал мысль, что император должен проникнуться христианским началом жалости к безумным злодеям и простить их.

После прочтения лекции петербургский градоначальник хотел сурово его наказать. Министр внутренних дел - М. Т. Лорис-Меликов написал Александру III докладную записку, в которой указывал на нецелесообразность наказания Владимира Соловьева ввиду его всем известной глубокой религиозности и ввиду того, что он сын крупнейшего русского историка, бывшего ректора Московского университета. Александр III счел Владимира Соловьева «чистейшим психопатом», удивляясь, откуда у "милейшего" его отца, С. М. Соловьева, такой сын, которого К. П. Победоносцев именовал "безумным". И дело осталось без серьезных последствий.

В 1885 году Соловьев переписывается с католическим епископом Штросмайером, который "благословляет" его на служение делу "соединения Церквей". "От этого соединения, -пишет Соловьев, - зависят судьбы России, славянства и всего мира ". Он считает, что хранительницей Вселенской идеи является именно католическая церковь .

Воспоминания современников, характеристики

"Соловьев был необычайно сложной и богатой натурой; он шел по разным путям со свободой, часто граничившей с своеволием, постоянно менялся, то медленно, то резко и неожиданно. Казалось, что его подлинное лицо никогда и ни для кого не открыто. <...> ...Дисгармония идет из глубины, она была в самой натуре Соловьева, во всем его творчестве, терзала его всю жизнь. Он не умел найти настоящего языка для своего мистического опыта, так как до конца жизни не доверял ему. "

Соловьев Сергей Михайлович, знаменитый русский историк, родился 5 мая 1820 г., в Москве. Его отец был священником московского коммерческого училища. Сергей Соловьев учился сначала в духовном училище, а затем в 1-й московской гимназии, где окончил курс в 1838 году. Осенью того же года он поступил в московский университет на I отделение философского факультета (затем историко-филологический факультет). Из профессоров наибольшее влияние оказали на него Крюков и Грановский . Под влиянием, главным образом, Грановского, Сергей Соловьев стал усиленно изучать всеобщую историю. На последних курсах Соловьев занимался больше всего русской историей, работая самостоятельно по источникам. Блистательно сдав выпускные экзамены, Соловьев окончательно решил посвятить себя теме русской истории.

По окончании курса в университете Соловьев получил по рекомендации тогдашнего попечителя московского учебного округа, графа С. Г. Строганова, который ему покровительствовал, место учителя в доме его брата, графа А. Г. Строганова, проживавшего тогда за границей. Живя за границей, Сергей Михайлович Соловьев некоторое время слушал в Берлине Шеллинга , Неандера, Ранке , Раумера и Риттера. Затем он посещал в Париже лекции историков Мишле и Ленормана, но обоих нашел неудовлетворительными и вообще остался крайне недоволен общим характером французского университетского преподавания, что он и выразил в письме из Парижа, напечатанном в «Москвитянине» за 1843 г. Летом 1843 г. Соловьев познакомился в Праге с Гемкой, Палацким и Шафариком . Летом 1844 г. Соловьев слушал в Гейдельберге лекции Шлоссера и Рау, а осенью 1844 г, возвратился в Москву.

Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев

После защиты магистерской диссертации: «Об отношениях Новгорода к великим князьям», вызвавшей восторженный отзыв Кавелина , Соловьев, несмотря на интриги со стороны Погодина , который относился к нему враждебно по личным мотивам, был избран на кафедру русской истории, и в сентябрь 1845 г. начал чтение лекций в Московском университете. В 1847 г. Соловьев напечатал свою докторскую диссертацию: «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома», в которой, на основании критического исследования летописей и других источников с древнейших времен до Ивана IV , развил новую, «родовую» теорию,обнимающую весь ход русской истории за указанный период. Исходной точкою в создании этой теории послужили для Соловьева указания на родовой быт у славян , сделанные Эверсом в его «Древнейшем праве Руссов». Вслед за получением степени доктора Сергей Соловьев был утвержден экстраординарным профессором, а в 1850 г, – ординарным. Вместе с тем он занимал и другие должности: инспектора Николаевского института, затем директора Оружейной Палаты. Кроме того, он был приглашен преподавать русскую историю великим князьям Николаю Александровичу и Александру Александровичу. Незадолго до смерти Соловьева Академия наук избрала его в ординарные академики по русскому отделению. В 1871 г. Соловьев был избран ректором Московского университета и занимал эту должность до весны 1877 г., когда он оставил кафедру. Два года спустя, 4 октября 1879 г., Сергей Михайлович Соловьев скончался.

Главный труд Соловьева, плод всей его жизни, – «История России с древнейших времен», 1-ый том которой вышел в 1851 г. Начиная с этого года, он ежегодно выпускал по тому своей «Истории» и успел напечатать их 28; последний 29-й том вышел уже после смерти автора, в 1880 г. «История» Соловьева до сих пор незаменима как для ученого, так и для образованного человека, желающего ознакомиться с прошлым своего отечества. Это единственная полная «История России», доходящая до 1774 г. Две других больших монографии Соловьева – «История падения Польши» и «Император Александр I» – продолжают исторический рассказ до 1825 года.

Главные достоинства колоссального труда Сергея Михайловича Соловьева: в высшей степени добросовестное, строго объективное и в то же время критическое отношение к материалу; стремление отыскать и установить общую прагматическую связь между событиями, уяснить общий ход развития русской исторической жизни, не дробить русской истории на отдельные периоды, а связать их воедино общею руководящею идеей. После Карамзина это был первый критический пересмотр русской истории, взятой в целом её объеме. При составлении своей «Истории», Соловьев воспользовался всеми известными источниками; при изложении он нередко буквально передавал летописи, что порою утомляет читателя, но зато наглядно воспроизводит характер эпохи. Большинство томов его «Истории» составлено почти исключительно по списанному им архивному материалу, что являлось особенно необходимым для малоисследованных еще XVII и XVIII веков. Не ограничиваясь внешней историей страны, Соловьев стремится охватить все стороны русской жизни во всех её разнообразных проявлениях.

Через весь труд Сергея Михайловича Соловьева проходит одна общая идея – идея развития, прогресса. Такую точку зрения он называл исторической, говоря, что без движения, прогресса, нет истории. В обширном труде Соловьева есть, конечно, недостатки: последние тома – преимущественно, царствование Екатерины II – обработаны менее тщательно, чем первые 18 томов, некоторые его взгляды (напр., родовая теория), нуждаются в оговорках и поправках. Но все эти недостатки нисколько не умаляют великих достоинств труда Соловьева, являющегося одним из самых блестящих памятников русск. историографии.

Обложка «Курса Новой истории» Сергея Михайловича Соловьёва

Из других сочинений С. М. Соловьева отметим: «Исторические письма» (Москва, 1858 – 1859), направленные против отрицания благ цивилизации и прогресса; «Шлецер и антиисторическое направление», «История падения Польши» (M., 1863); «Император Александр I. Политика и дипломатия» (М., 1877); «Общедоступные чтения по русской истории» (3-е изд., Москва, 1895); «Учебник русской истории» (7-е изд., М., 1879): «Курс новой истории »; «Наблюдения над исторической жизнью народов» (не окончено; исследование по философии истории). Мелкие его статьи и заметки были переизданы в книге «Сочинения С. М. Соловьева» (Спб.. 1882).

Сыном Сергея Михайловича Соловьёва был знаменитый русский философ

русский религиозный мыслитель, мистик, поэт, публицист, литературный критик

Владимир Соловьёв

Краткая биография

Влади́мир Серге́евич Соловьёв (28 января 1853, Москва - 13 августа 1900, имение Узкое, Московская губерния) - русский религиозный мыслитель, мистик, поэт, публицист, литературный критик; почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности (1900). Стоял у истоков русского «духовного возрождения» начала XX века. Оказал влияние на религиозную философию Николая Бердяева , Сергея Булгакова, Сергея и Евгения Трубецких, Павла Флоренского , Семёна Франка, а также на творчество поэтов-символистов - Андрея Белого, Александра Блока и других.

Владимир Соловьёв является одной из центральных фигур в российской философии XIX века как по своему научному вкладу, так и по влиянию, оказанному им на взгляды учёных и других представителей творческой интеллигенции. Он основал направление, известное как христианская философия. Владимир Соловьёв возражал против разделения христианства на католичество и православие и отстаивал идеи экуменизма. Он разработал новый подход к исследованию человека, который стал преобладающим в российской философии и психологии конца XIX - начала XX века.

Ранние годы

Владимир Соловьёв родился в Москве 16 января 1853 года, в семье русского историка Сергея Михайловича Соловьёва (1820-1879). Мать, Поликсена Владимировна - принадлежала к дворянской семье Романовых, имевшей польские и казацкие корни. Среди предков Романовых был известный русский и украинский философ Г. С. Сковорода, приходившийся Владимиру Соловьёву двоюродным прадедом. Младший брат будущего романиста Всеволода Соловьёва (1849-1903).

Образование

Соловьёв учился в Первой московской гимназии, преподавание в которой было разделено на общее и специальное, а заканчивал обучение в Пятой московской гимназии.

После окончания гимназии в 1869 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, через два года перейдя на историко-филологическое отделение. В 1872 году с ним приключился бурный роман в поезде на Харьков со случайной попутчицей Жюли, после которого он испытал мистическое видение Софии. В студенческие годы Соловьев увлекся спиритизмом. Окончив университет в 1873, по особому ходатайству был оставлен при кафедре философии для приготовления к профессорскому званию. В начале сентября 1873 Соловьев переселился в Сергиев Посад и в течение года слушал лекции в Духовной академии.

21-летний Соловьёв написал магистерскую работу «Кризис западной философии», в которой выступил против позитивизма и разделения (дихотомии) «спекулятивного» (теоретического) и «эмпирического» знания. Защита состоялась 24 ноября 1874 в Санкт-Петербургском государственном университете, после чего он получил звание штатного доцента философии и один семестр читал лекции в Московском университете.

Поездка за границу

31 мая 1875 года отправился в командировку в Лондон для работы в Британском музее «с целью изучения индийской, гностической и средневековой философии ». До места назначения он добирался через Варшаву и Берлин. В Лондоне Соловьев знакомится со спиритизмом и изучает Каббалу. 16 октября 1875 года он предпринял неожиданный вояж в Египет, связанный с мистическим видением Софии. Его путь пролегал через Францию и Италию. Из Бриндизи Соловьев пароходом направился в Александрию. В ноябре прибыл в Каир, где оставался до марта 1876, совершив путешествие в окрестности Фиваиды. Затем он возвратился в Италию, жил в Сорренто, Неаполе и Париже, откуда вернулся в Москву.

Карьера

В июне 1876 года вновь приступил к преподаванию в Московском университете, в марте 1877 года покинул Москву и переехал в Санкт-Петербург, где стал членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в университете. В Петербурге Соловьев сдружился с Достоевским . Во время русско-турецкой войны испытал подъём патриотизма и едва не отправился на фронт. К этому времени окончательно формируются философские взгляды Соловьева.

В. С. Соловьёв. Портрет работы И. Е. Репина 1891 года

6 апреля 1880 года защитил докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал». Игравший в Петербургском университете влиятельную роль М. И. Владиславлев, который раньше положительно оценил магистерскую диссертацию Соловьёва, стал относиться к нему довольно холодно, поэтому Владимир Соловьёв оставался на должности доцента, но не профессора. 28 марта 1881 года он прочитал лекцию, в которой призывал помиловать убийц Александра II, после чего ушёл из университета.

Семьи не имел. Жил большей частью в имениях своих друзей или за границей.

Смерть

Исследователи убеждены в том, что он подорвал свой организм значительными периодами поста и интенсивными занятиями, а кроме того, постепенно отравлялся скипидаром, разрушительно действующим на почки.

Комната, где он жил, обыкновенно пропитывалась запахом скипидара. Этой жидкости он придавал не то мистическое, не то целебное значение. Он говорил, что скипидар предохраняет от всех болезней, обрызгивал им постель, одежду, бороду, волосы, пол и стены комнаты, а когда собирался в гости, то смачивал руки скипидаром пополам с одеколоном и называл это шутя «Bouquet Solovieff». <…> Неоднократно старались друзья предостерегать его относительно опасности злоупотребления скипидаром, но он до самого последнего времени проявлял необычайное упрямство в этом вопросе.

- Величко В. Л. Владимир Соловьев. Жизнь и творения.

За «очистительный от бесов терпентин» он <…> поплатился жизнью, исподволь отравил себя скипидаром

- Маковский С. К. На Парнасе Серебряного века. - М.: XXI век-Согласие, 2000. - С. 560.

В. С. Соловьёв. Портрет работы Н. А. Ярошенко 1892 года

К концу 1890-х годов здоровье его стало заметно ухудшаться. Летом 1900 года Соловьёв приехал в Москву, чтобы сдать в печать свой перевод Платона . Уже 15 июля, в день своих именин, почувствовал себя очень плохо. В тот же день он попросил своего друга Давыдова отвезти его в подмосковное имение Узкое (ныне в черте Москвы, Профсоюзная ул., 123а), принадлежавшее тогда князю Петру Николаевичу Трубецкому, в котором тогда жил со своей семьей друг и ученик Владимира Соловьёва, известный профессор Московского университета Сергей Трубецкой, единокровный брат владельца имения. В имение Соловьёв приехал уже тяжело больным. Врачи определили у него атеросклероз, цирроз почек и уремию, а также полное истощение организма, но помочь уже ничем не смогли. Владимир Сергеевич Соловьёв скончался в Узком после двухнедельной болезни, в кабинете П. Н. Трубецкого 31 июля (13 августа по новому стилю) 1900 года. Похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца.

Учение о праве

Мораль - всегда стремится к построению идеала; предписывает должное поведение, обращена только к внутренней стороне воли индивида.

Право - носит условный характер и предполагает ограничение, потому что в юридической области важны поступок и его результат; рассматривает внешнее проявление воли - имущество, действие, результат действия.

Задача права - не сделать Царство Божие на земле, но не превратить жизнь людей в Ад.

Цель права - уравновешивать два нравственных интереса: личную свободу и общее благо. «Общее благо» должно ограничивать частные интересы людей, но оно не может их подменять. Поэтому Соловьёв выступал против смертной казни и пожизненного заключения, которые, по его мнению, противоречат существу права.

Закон - это «ограничение личной свободы требованиями общего блага».

Признаки закона: 1) публичность; 2) конкретность; 3) реальная применимость.

Признаки власти: 1) издание законов; 2) справедливый суд; 3) исполнение законов.

Государство - охраняет интересы граждан.

Христианское государство - охраняет интересы граждан и стремится улучшить условия существования человека в обществе; проявляет заботу об экономически слабых лицах.

Прогресс государства - состоит в том, чтобы «как можно меньше стеснять внутренний нравственный мир человека и как можно вернее и шире обеспечивать внешние условия для достойного существования и совершенствования людей».

«Правовое принуждение не принуждает никого быть добродетельным. Его задача - препятствовать злому человеку стать злодеем (опасным для общества)».Общество не может жить исключительно только по нравственному закону. Для защиты всех интересов нужны юридические законы и государство.

Философия Владимира Соловьёва

Основной идеей его религиозной философии была София - Душа Мира, понимаемая как мистическое космическое существо, объединяющее Бога с земным миром. София представляет собой вечную женственность в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире. Этот образ встречается в Библии. Соловьёву же он был открыт в мистическом видении, о котором повествует его поэма «Три свидания». Идея Софии реализуется трояким способом: в теософии формируется представление о ней, в теургии она обретается, а в теократии она воплощается.

• Теософия - дословно Божественная мудрость . Она представляет собой синтез научных открытий и откровений христианской религии в рамках цельного знания. Вера не противоречит разуму, а дополняет его. Соловьёв признаёт идею эволюции, но считает её попыткой преодоления грехопадения через прорыв к Богу. Эволюция проходит пять этапов или «царств»: минеральное, растительное, животное, человеческое и Божье.
• Теургия - дословно боготворчество . Соловьёв решительно выступал против моральной нейтральности науки. Теургия - это очистительная практика, без которой невозможно обретение истины. В её основе лежит культивирование христианской любви как отречение от самоутверждения ради единства с другими.
• Теократия - дословно власть Бога , то, что Чаадаев называл совершенным строем. «Теократическую миссию» Соловьев возлагал на Россию, при этом сохраняя симпатии католицизму. Теократия заключается в «истинной солидарности всех наций и классов», а также в «христианстве, осуществленном в общественной жизни»

На философию Соловьева оказали большое влияние идеи русского религиозного мыслителя Николая Фёдорова. Соловьев считал Федорова своим «учителем и отцом духовным», называл гениальным мыслителем.

Влияние на искусство

Смысл искусства Соловьев видел в воплощении «абсолютного идеала» и в «пресуществлении нашей действительности». Он критиковал позицию, что художник должен творить одну видимость и миражи. В искусстве он различал эпос, трагедию и комедию. Влияние В.Соловьёва заметно в русском символизме и модернизме начала 20 века. Во многом на него ориентировались Александр Блок и Вячеслав Иванов. Интересно, что когда в 1894-1895 Валерий Брюсов выступил со сборниками «Русские символисты», Соловьёв выступил со злыми и меткими пародиями на их стиль.

Культурное влияние

Владимир Соловьёв вдохновил Ф.Достоевского на создание образа Алёши Карамазова в романе «Братья Карамазовы». Его влияние можно также увидеть в творчестве символистов и неоидеалистов поздней советской эпохи. Влияние его цикла статей «Смысл любви», можно проследить в повести Льва Толстого «Крейцерова соната» (1889).

Новелла «Три разговора» стала основой для рок-оперы Beloved Antichrist шведской симфоник-метал-группы Therion.

Отношение к католичеству

Существует версия, что Владимир Соловьёв в феврале 1896 года в Москве приобщился к католической церкви, приняв причастие из рук греко-католического священника отца Николая Толстого. Свои симпатии к католицизму Соловьёв обосновывал приверженностью «Вселенской церкви», где православие лишь выражает «Восточную церковь». Акт Крещения Руси он именует принятием Евангельской жемчужины, покрытой «византийской пылью». Само «папство» Соловьёв считал «положительным началом», а «апостольский престол» в Риме - «чудотворной иконой вселенского христианства» («Россия и Вселенская Церковь», 1889). К числу преимуществ католицизма Соловьёв причислял его наднациональный характер и преемство от апостола Петра. Раскол Церквей, по мысли Соловьёва, является результатом «партикулярной» деятельности «партии православных-антикафоликов» (IX-XI века). Защищая «православное папство» древней Церкви, он говорил о «мнимом православии» Византии, где цезаропапизм представлял собой «политическое арианство». К числу особенностей антикафолического православия Соловьёв причислял отрицание роли Логоса в исхождении Святого Духа, отрицание непорочности Девы Марии, отрицание юрисдикции римского первосвященника.

Однако Василий Розанов в статье «Размолвка между Достоевским и Соловьёвым» (1906) писал: «В конце жизни, в глубокую минуту бессилия, он высказал, что отказывается от примирительных между православием и католичеством попыток, а умер крепким православным человеком. Таким образом, подозрение в сильной его католической окрашенности падает само собою».

Отношение к евреям

Отношение Соловьёва к евреям было последовательным выражением его христианского универсализма, этических принципов, предписывающих любить все народы как свой собственный. Отвержение евреями Иисуса представлялось Соловьёву величайшей трагедией, предопределившей всю будущую историю еврейского народа, однако философ возлагал вину за упорное неприятие евреями христианства не на евреев, а на самих христиан.

Взаимные отношения иудейства и христианства в течение многих веков их совместной жизни представляют одно замечательное обстоятельство. Иудеи всегда и везде смотрели на христианство и поступали относительно его согласно предписаниям своей религии, по своей вере и по своему закону. Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, напротив, доселе не научились относиться к иудейству по-христиански. Они никогда не нарушали относительно нас своего религиозного закона, мы же постоянно нарушали и нарушаем относительно них заповеди христианской религии. Если иудейский закон дурен, то их упорная верность этому дурному закону есть конечно явление печальное. Но если худо быть верным дурному закону, то ещё гораздо хуже быть неверным закону хорошему, заповеди безусловно совершенной.

- «Еврейство и христианский вопрос»

В 1890 году цензура не пропустила в печать декларацию против антисемитизма, написанную Соловьевым и подписанную рядом писателей и ученых. Она была напечатана за границей.

Соловьёв выступал против преследований евреев в России. В письмах Ф. Гецу Соловьёв обличал погромы и заверял, что его перо всегда готово к защите бедствующего Израиля. В то же время Соловьёв не только не был филосемитом, но и сам не был свободен от антисемитизма:

Народ иудейский, показывающий самые худшие стороны человеческой природы, «народ жестоковыйный» и с каменным сердцем, этот же самый народ есть народ святых и пророков Божиих

Решением «еврейского вопроса» философ считал экуменизм - объединение иудаизма с православием и католичеством на общей религиозной основе. На смертном одре Соловьёв молился за еврейский народ и читал псалом на иврите. После смерти Соловьёва в синагогах читались молитвы за упокой его души.

Панмонголизм

Соловьев ввел в оборот термин панмонголизм, который в историософской концепции Соловьева выражал идею исторического возмездия Европе со стороны народов Востока и сопоставлялся с завоеванием Константинополя мусульманами.

Если прекращение войны вообще я считаю невозможным раньше окончательной катастрофы, то в теснейшем сближении и мирном сотрудничестве всех христианских народов и государств я вижу не только возможный, но необходимый и нравственно обязательный путь спасения для христианского мира от поглощения его низшими стихиями.

Мне кажется, что успех панмонголизма будет заранее облегчен тою упорною и изнурительною борьбою, которую некоторым европейским государствам придется выдержать против пробудившегося Ислама в Западной Азии, Северной и Средней Африке.

Всемирная история

Соловьев принимает идею прогресса. Дикость сменяется цивилизацией, а национальные монархии - всемирными монархиями. Ассиро-вавилонскую монархию сменяет мидо-персидская монархия, а ту - македонская монархия. Первой истинной вселенской монархией Соловьев называет Римскую Империю. Цель истории - это богочеловечество.

Концепция «конца всемирной истории» рассмотрена Владимиром Соловьёвым в книге «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», под которым он понимает второе пришествие Христа, Божий суд и конец борьбы добра со злом на Земле.

Библиография

• Мифологический процесс в древнем язычестве (1873)
• Кризис западной философии (против позитивистов) (1874)
• Кризис западной философии. По поводу «Философии бессознательного» Гартмана. (Статья первая) - М.: Ред. Православного обозрения, 1874. - 39 с.
• Теория Огюста Конта о трех фазисах в умственном развитии человечества
• О философских трудах П. Д. Юркевича (1874)
• Метафизика и положительная наука (1875)
• Странное недоразумение (ответ г. Лесевичу) (1874)
• О действительности внешнего мира и основании метафизического познания (ответ Кавелину)
• Три силы (1877)
• Опыт синтетической философии
• Философские начала цельного знания (1877)
• Чтения о богочеловечестве (1878)
• Критика отвлеченных начал (1880)
• Историческия дела философии (1880)
• Три речи в память Достоевского (1881-1883)
• Заметка в защиту Достоевского от обвинения в «новом» христианстве
• О духовной власти в России (1881)
• О расколе в русском народе и обществе (1882-188З)
• На пути к истинной философии (1883)
• Некролог. Кн. К. М. Шаховская (1883)
• Духовные основы жизни (1882-1884)
• Содержание речи, произнесенной на высших женских курсах в Петербурге 13 марта 1881 года
• Великий спор и христианская политика. (1883)
• Соглашение с Римом и московские газеты. (1883)
• О церковном вопросе по поводу старокатоликов. (1883)
• Еврейство и христианский вопрос. (1884)
• Взгляд первого славянофила на церковный раздор. (1884)
• Любовь к народу и русский народный идеал (открытое письмо к И. С. Аксакову) 1884
• Ответ Н. Я. Данилевскому. (1885)
• Как пробудить наши церковные силы?·(открытое письмо к С. А. Рачинскому). (1885)
• Новозаветный Израиль (1885)
• Государственная философия по программе Министерства Народного Просвещения. 1885
• Учение XII апостолов. (Введение к русскому изданию Διδαχή τῶν δώδεκα ἀποστόλων.) (1886)
• История и будущностъ теократии (исследование всемирно-исторического пути к истинной жизни). (1885-1887)
• Ответ анонимному критику по вопросу о догматическом развитии в церкви. (1886)
• Русская идея [пер. с фр. Г. А. Рачинского]. - М.: Путь, 1911. - 51 с.
• Россия и Вселенская церковь (1889)
• Красота в природе (1889)
• Общий смысл искусства (1890)
• Г. Ярош и истина (1890)
• Китай и Европа (1890)
• Иллюзия поэтического творчества (1890)
• Мнимая борьба с западом 1890
• Об упадке средневекового миросозерцания (1891)
• Идолы и идеалы (1891)
• Из философии истории (1891)
• Запоздалая вылазка из одного литературного лагеря. (Письмо в редакцию.) (1891)
• Народная беда и общественная помощь. (1891)
• Наши грехи и наша обязанность. (1891)
• Враг с Востока (1892)
• Заметка о Е. П. Блавацкой (1892)
• Кто прозрел? (Письмо в редакцию «Русской мысли»). (1892)
• Мнимые и действительные меры к подъёму народного благосостояния. (1892)
• Вопрос о самочинном умствовании Л. Тихомирова, Духовенство и общество в современном религиозном движении (1893)
• Из вопросов культуры (1893): I. Ю. Ф. Самарин в письме к баронессе Э. Ф. Раден
• Из вопросов культуры (1893): II. Исторический сфинкс.
• Смысл любви (1894)
• Некролог. А. М. Иванцов-Платонов (1894)
• Некролог. Ф. М. Дмитриев (1894)
• Некролог. Франциск Рачкий (1894)
• Византизм и Россия (1896)
• Магомет, его жизнь и религиозное учение. - СПб.: тип. т-ва «Обществ. польза», 1896. - 80 с. - (Жизнь замечательных людей. Биографическая библиотека Флорентия Павленкова)
• Когда жили еврейские пророки? (1896)
• Мир Востока и Запада (1896)
• Духовные основы жизни. - СПб., 1897.
• Замечание на статью проф. Г. Ф. Шершеневича (1897)
• Из Московской губернии. Письмо в редакцию «Вестника Европы» (1897)
• Импрессионизм мысли (1897)
• Мнимая критика (ответ В. Н. Чичерину) (1897)
• Жизненная драма Платона (1898)
• Мицкевич (1898)
• Оправдание добра (1897, 1899)
• Тайна прогресса (1898)
• Идея человечества у Августа Конта (1898)
• Некролог. Я. П. Полонский (1898)
• Значение поэзии в стихотворениях

Для того, чтобы понять его философские построения Вл. Соловьева, нам необходимо обратиться к изучению личности Соловьева, к его так сказать, внутренней биографии. В данной курсовой работе мы будем говорить о нескольких периодах в жизни Соловьева; его биограф кн. Е. Трубецкой насчитывает три периода в жизни Соловьева (1-й-подготовительный, 2-й-утопический, 3-й связан с крушением идеи теократии) .

Это различение разных периодов в жизни Вл. Соловьева очень важно, так как в разные периоды его суждения по целому ряду вопросов оказываются разными.

При исследовании творчества Вл. Соловьева мы должны быть очень осторожными в своих характеристиках его учения, -то есть не связывать воедино идеи Соловьева из разных периодов, не различая того, к какому периоду они относятся. Правда, наиболее существенные изменения во взглядах Соловьева произошли лишь в области историософии и оценок церковной действительности: так, в первый период Соловьев был очень близок к славянофилам, во второй он резко и остро порвал с ними.

Однако, отходя от славянофилов в оценке церковной жизни, Соловьев испытал сильное влияние Тютчева в историософских взглядах, что и определило коренное изменение в идеях Соловьева относительно католичества.

Здесь можно установить некоторую непрерывность в развитии взглядов Соловьева: внешние оценки действительно изменились, но в основных идеях шла непрерывная переработка их, т. е. подлинная эволюция, а не резкая перемена.

В историю русской культуры Владимир Сергеевич Соловьев вошел прежде всего как замечательный философ, один из крупнейших идеалистов конца прошлого века. Но собственно философией он занимался сравнительно недолгое время, и в его литературном наследии богато представлены поэзия, публицистика, литературная критика. Внимание к каждому из аспектов творчества Соловьева расширяет наше представление о его вкладе в русскую культуру, о его воздействии на русское национальное сознание.

«Поразительна последовательность духовного развития Соловьева, однотемность его философии»,-пишет исследователь его творчества Мочульский. Философское творчество Соловьева вообще росло не из одного, а из нескольких корней, но вместе с тем его уму с чрезвычайной силой преподносилась всегда задача органического синтеза. Способность к философским конструкциям была присуща Соловьеву в очень высокой степени, чему чрезвычайно способствовал его вкус к схемам. Надо прибавить к этому и огромный литературный дар: Соловьев писал всегда с поразительной ясностью, четкостью и выразительностью. Ему была чужда всякая расплывчатость, — и в этом своем свойстве Соловьев чрезвычайно близок к французскому философскому стилю. Можно сказать, что в самой манере мыслить у Соловьева была склонность к рационализму, к логическим конструкциям, к диалектическому связыванию разнородных идей. Все это создавало внешние особенности творчества Соловьева, нередко делало его пленником самой манеры мыслить и писать, — но, конечно, у него были исходные и определяющие идеи, в которых и надо искать ключ к его философии. Единство надо искать именно в этих исходных идеях, в их изначальной внутренней связи.

Владимир Сергеевич Соловьев родился в Москве 16 января 1853 г. в семье известного русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879). Род Вл.Соловьева еще в пятом-шестом колене принадлежал к среде великорусского крестьянства, но затем перешел в духовное сословие. Отец философа, однако, не продолжал линию отцов, обратившись к научной деятельности. Собственным неустанным трудом он шаг за шагом завоевал место в обществе, но, опровергая авторитет Карамзина, постоянно оставался чужим в дворянской среде профессорских кругов. В семье он отличался строгостью и непререкаемым авторитетом.

Со стороны матери Поликсены Владимировны Вл.Соловьев принадлежал к украинско-польской фамилии, имея в числе предков своих замечательного мыслителя XVIII в. Г.С.Сковороду (1722-1794).

Обстановка ранних лет Вл. Соловьева сложилась весьма благоприятно для его последующего духовного развития. Отец Вл. Соловьева отличался строгостью нрава, необычайной систематичностью в своих исторических занятиях, в силу чего он почти каждый год издавал по одному тому своей «Истории России с древнейших времен» (1851 -1879), и таких томов он издал двадцать девять. В его семье все было подчинено строгим правилам, которые и обеспечивали для С. М. Соловьева его необычайную научную продуктивность в течение всей жизни. Его «История России» современными историками расценивается весьма высоко. В молодости он слушал Ф. Гизо и Ж. Мишле, исторический процесс понимал весьма органически, сделал большой вклад в историю развития русской государственности, был настроен прогрессивно и либерально, имел среди своих учеников таких, как В. О. Ключевский.

Средние образование Вл. Соловьев получил в московской 5-й гимназии, в которую поступил в 1864 г., а высшее образование - в Московском университете, в который поступил в 1869 г. и окончил в 1873 г. Необычайно одаренная натура Вл. Соловьева и его постоянные и, можно сказать, страстные поиски высших истин сказались уже в ранние годы его жизни. Всем известно, что Вл. Соловьев очень рано начал читать славянофилов и крупнейших немецких идеалистов. Однако мало кто знает, что в последние годы гимназии и в первые годы университета Вл. Соловьев зачитывался тогдашними вульгарными материалистами и даже пережил весьма острую материалистическую направленность, заставившую его перестать ходить в церковь, а однажды даже и выкинуть иконы из окна своей комнаты, что вызвало необычайный гнев у его постоянно добродушного отца 1 . Хотя, вообще говоря, С. М. Соловьев был настроен достаточно либерально, чтобы насильственно внедрять религию в своих детей. К чтению Вл. Соловьевым тогдашней вольнодумной литературы он относился вполне спокойно, считая это болезнью роста своего сына. Что же касается значительного либерализма в семье С. М. Соловьева, то об этом достаточно говорит, например, такой факт, как возмущение и отца и сына по поводу известия в 1864 г. о ссылке Чернышевского на каторгу. 11-летний Вл. Соловьев уже тогда счел это большой несправедливостью в отношении уважаемого писателя и философа. Факт этот ярко свидетельствует о том, насколько ярко и глубоко и насколько давно, почти в детстве, залегали корни соловьевского либерализма, принесшие в дальнейшем весьма значительные плоды.

Вероятно, не без влияния материализма Вл. Соловьев поступил сначала на физико-математический факультет, где преподавались не только математика и физика (их он никогда не любил), но и все естественные науки. Вл. Соловьев увлекался в те годы биологией, а из биологии больше всего зоологией и ботаникой. Но достаточно было ему только провалиться на каким-то экзамене на II курсе физико-математического факультета, чтобы он тут же перешел на историко-филологический факультет того же университета и с еще большим рвением приступил к изучению чисто философских наук.

О том, с какой страстностью Вл. Соловьев стал овладевать философией и знакомиться с такими прежними властителями умов, как Хомяков, Шеллинг и Гегель (впрочем, не без интереса к Канту и Фихте), об этом свидетельствует тот, например, факт, что уже в течение первого года по окончании университета он написал магистерскую диссертацию, которую и защитил в 1874 г.

Имеются некоторые сведения о пребывании Вл. Соловьева в Московской духовной академии в качестве вольнослушателя в промежутке между окончанием университета и защитой магистерской диссертации. Хотя Вл. Соловьев в течение этого года и проживал в Сергиевом Посаде (теперешнем Загорске), где помещалась Московская духовная академия, но из свидетельств бывших его однокашников по учебному году видно, что лекции Вл. Соловьев почти не посещал, со студентами Академии знакомств не заводил, жил в предоставленной ему комнате крайне уединенно, к окружающим относился достаточно свысока, и по всему видно, что серьезного влияния Духовная академия на него не оказала. И не трудно догадаться почему. Вл. Соловьев потратил этот год на подготовку к магистерскому диспуту, был слишком углублен в создание собственных философских и богословских концепций, чтобы чему-нибудь существенному поучиться у тогдашних профессоров Академии, проводивших, конечно, традиционную официальную богословскую линию, далекую от его уже тогда создававшейся сложной философской системы.

Написание и защиту диссертации 21-летним молодым человеком надо считать чем-то удивительным и поразительным даже для тех времен, когда диссертации хотя и содержали всего несколько десятков страниц и почти не имели научного аппарата, но зато должны были опираться на твердо обоснованную собственную теорию. Эта работа молодого Соловьева ярко свидетельствует о необычайном напоре, а также о простоте и ясности его философского мышления, о его убедительности и очевидности, соперничавших с его глубиной и широтой исторического горизонта.

В июне 1876 г. Вл. Соловьев приступил к преподаванию в университете, но из за профессорской склоки в марте 1877 г. покинул Москву и перевелся в Петербург. Там он стал членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в университете, где в 1880 г. защитил докторскую диссертацию. Но игравший в Петербургском университете основную роль М. И. Владиславлев, который раньше столь положительно оценил магистерскую диссертацию Вл. Соловьева, стал теперь относиться к нему довольно холодно, так что Вл. Соловьев оставался на должности доцента, но не профессора.

Тематика философского и публицистического творчества очень обширна: это раскол внутри христианства на православие, католицизм и протестантство и попытки его преодоления; раскол внутри русской церкви; польская церковь; языческие религии, иудаизм, ислам; мистика, спиритизм, теософия и т.п.; этика и эстетика, искусство и литература, и многое другое. Поэзия Соловьева созвучна его философии и полна метафизических прозрений — от созерцания вещественного мира поэт приходит к постижению высших сфер (особенно в так называемом «софийном» цикле стихотворений). Творческое наследие Вл. Соловьева огромно и еще не оценено по достоинству. Помимо уже названных диссертационных работ, которые были изданы в виде отдельных книг, его перу принадлежит большое число философских произведений. Назовем лишь крупнейшие из них: «Философские начала цельного знания» (1877), «Чтения о Богочеловечестве» (1877-1881), «Исторические дела философии» (1880), «Три речи в память Достоевского» (1881 — 1883), «Духовные основы жизни» (1882-1884), «История и будущность теократии» (1887), «Жизненная драма Платона» (1888), «Россия и вселенская церковь» (1889), «Смысл любви» (1894), «Теоретическая философия» (1897-1899), «Оправдание добра» (1899), «Три разговора» (1900), и многочисленные стихотворения, поэмы и переводы (из Платона, Вергилия, Петрарки), а также шуточные пьесы («Белая лилия», 1893) и стихи многие. О масштабе его творчества можно судить по тому факту, что только для энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, где он возглавлял философский раздел, им написано свыше двухсот статей.

В 1881 г. преподавательская деятельность Вл. Соловьева навсегда закончилась после прочтения им публичной лекции 28 марта 1881 г., в которой он призывал помиловать убийц Александра II. Поступок Вл. Соловьева был продиктован наивным, искренним и вполне честным его убеждением в необходимости христианского всепрощения.

Прочтение этой лекции, текст которой не сохранился, обычно считают причиной ухода Вл. Соловьева из университета. Однако ради соблюдения исторической точности необходимо сказать, что в несколько более ранней публичной лекции, от 13 марта того же года, Вл. Соловьев энергично протестовал против всякого революционного насилия 1 . После прочтения лекции от 28 марта петербургский градоначальник хотел сурово наказать Вл. Соловьева. Министр внутренних дел — М. Т. Лорис-Меликов написал Александру III докладную закиску, в которой указывал на нецелесообразность наказания Вл. Соловьева ввиду его всем известной глубокий религиозности и ввиду того, что он сын крупнейшего русского историка, бывшего ректора Московского университета С. М. Соловьева. Александр III счел Вл. Соловьева «чистейшим психопатом», удивляясь, откуда у «милейшего» его отца, С. М. Соловьева, такой сын, которого К. П. Победоносцев именовал «безумным» 2 . И дело осталось без серьезных последствий.

Все же из университета Вл. Соловьеву пришлось уйти, хотя его никто не увольнял. Да и ушел он, как можно думать, не столько из-за шумихи по поводу его лекции, сколько потому, что весьма не любил преподавание с его принудительными моментами вроде лекционных программ, расписания лекций, студенческих экзаменов, ученых советов, отчетов и т. д. Несмотря на обширные философские знании и редкую научную выучку, Вл. Соловьев чувствовал, что в его жилах билась кровь проповедника, публициста и вообще оратора, литературного критика, поэта, иной раз даже какого-то пророка и визионера и вообще человека, преданного изысканным духовным интересам. Быть профессором было для него просто скучно. На этих свободных от казенных форм путях деятельности Вл. Соловьев целиком отдается написанию произведений чисто церковного характера, которые уже были подготовлены его философско-теоретическими раздумьями. Он задумывает трехтомный труд в защиту католицизма, но но разным причинам цензурного и технического характера вместо этих запланированных трех томов вышла в 1886 г. работа «История и будущность теократии», а в 1889 г., уже на французском языке, в Париже, «Россия и вселенская церковь». В связи с этим в области богословия у Вл. Соловьева появилось много врагов и неприятностей, вплоть до запрещения ему печатать труды на церковные темы. Но опять-таки и здесь Вл. Соловьев нашел для себя выход. Глубокий ум и широкая натура философа обеспечили ему работу не менее интересную, чем богословие, а именно работу литературно-критическую и эстетическую. Впрочем, в последние годы своей жизни и особенно с 1895 г. он возвращается к философии.

Незадолго до своей смерти он пишет «Краткую повесть об антихристе». («Три разговора»), в которой в форме литературного повествования представляет, как во дни апокалипсиса будет выглядеть человеческое общество.

Вл. Соловьев был «бездомный» человек, без семьи, без определенных занятий. Человек он был экспансивный, восторженный, порывистый и, как мы сказали выше, живал большей частью в имениях своих друзей или за границей. К концу 90-х годов здоровье его стало заметно ухудшаться, он стал чувствовать неимоверную физическую слабость. Будучи в Москве летом 1900 г., он принужден был в июле приехать в подмосковное имение Узкое, принадлежавшее тогда кн. Петру Николаевичу Трубецкому, в котором жили также друзья Вл. Соловьева, известные московские профессора Сергей Николаевич и Евгений Николаевич Трубецкие. Кончина Вл. Соловьева произошла в этом имении Трубецких 31 июля 1900 г. вследствие артериосклероза, болезни почек и общего истощения организма. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище, вблизи могилы его отца.

Так безвременно оборвалась жизнь человека, которому едва было 47 лет и который отличался небывалой силой философской мысли, небывалым владением мировой философией и напряженной духовной жизнью.

Путь и опыт Владимира Соловьева способен заставить задуматься человека, ознакомившегося с его жизнью и творчеством. Особенность Соловьева, как человека и философа заключалась в том, что, являясь человеком, безусловно, религиозным, он не имел никакого церковного опыта. Его философские противоречия объясняются тем, что на протяжении всего своего творческого пути Соловьев равным образом как приближался к Истине, так и удалялся от Нее. Большое значение Соловьева в том, что он сумел посредством своей философии удалить часть русского общества от безбожного духа нигилизма и обратиться к религии.

2. «ОПРАВДАНИЕ ДОБРА» И ЭТИКА ВСЕЕДИНСТВА В ФИЛОСОФИИ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЁВА

В критической литературе, посвященной творчеству Вл. Соловьёва, довольно часто высказывается мнение, что именно с его работ понятие всеединства становится достоянием философской мысли. Так, в популярном справочном издании сообщается, что «понятие всеединства как высшего онтологического принципа впервые выдвигается Вл. Соловьёвым» 1 . Между тем, как представляется, в данном случае вернее было бы говорить не о понятии или категории, а о термине. Как отмечает А.Ф. Лосев, «все существует во всем», или принцип всеединства, является основным принципом не только философии Вл. Соловьёва, но и философской классики вообще 2 .

Для собственно же философии всеединства Вл. Соловьёва характерны, на мой взгляд, по меньшей мере три момента: 1) «всеединство», действительно, исходная интуиция, руководящая и всеобъемлющая идея его философии; 2) концепция всеединства у Вл. Соловьёва, сравнительно с другими мыслителями, изложена значительно более систематично и всесторонне, что и позволило С.Н. Булгакову назвать его систему «самым полнозвучным аккордом, какой только когда-либо раздавался в истории философии» 3 ; 3) системообразующим началом философии Вл. Соловьёва является «этика всеединства». Именно «оправдание добра» как рефлексия мироотношения, осуществляемая посредством жизне-ощущения и миро-понимания, составляет главную задачу и смысл системы Вл. Соловьёва.

Идея всеединства теснейше связана с синтетическим замыслом философских построений Соловьёва. В содержательном отношении этот замысел находит свою реализацию в его этике. Перед русской мыслью, отмечал В.В. Зеньковский, уже давно встала задача систематического синтеза всего того, что было высказано в отдельных построениях предыдущих мыслителей. В системосозидающих течениях философской мысли типична установка онтологизма, реализация основных интуиций бытия. К этим течениям в равной мере относится и Вл. Соловьёв с его интуицией «положительного всеединства», и Н.О. Лосский с его восприятием мира как «органического целого», и С.Н. Булгаков с его софиологическими построениями. Вслед за Вл. Соловьёвым концепцию всеединства развивали в России Е.Н. Трубецкой, Л.П. Карсавин, С.Л. Франк, П.А. Флоренский. Но именно «этика всеединства» придает данной концепции черты, специфически свойственные русской философской мысли в целом.

Основоположник философии всеединства в России Вл. Соловьёв опирался в ее разработке как на западную (досократики, неоплатоники, Н. Кузанский, Шеллинг), так и на отечественную мысль (учение о «соборности» и «цельном знании» славянофилов А.С. Хомякова и И.В. Киреевского).

Первоначальные представления о всеединстве восходят к досократикам (см., например, у Гераклита: «И из всего одно, и из одного - все»; Ксенофан: «Все едино, единое же есть Бог»; Анаксагор: «Во всем есть часть всего» и т.п.). В русле такого онтологического подхода дается и современное определение всеединства: это «одна из центральных категорий ряда философских систем, означающая принцип совершенного единства множества, которому присуща полная взаимопроникнутость и в то же время взаимораздельность всех его элементов» 1 .

Иной смысловой акцент в понимании всеединства делает Вл. Соловьёв. Понятие это мыслится им в конечном счете в связи с проблемами практического разума, моральной философии - проблемами человеческой свободы, добра, социальной справедливости, гармонизации общественных отношений и т.п. В статье, посвященной Н.Г. Чернышевскому, В.С. Соловьёв так резюмирует свою важнейшую философскую интуицию: «Итак, у истории (а, следовательно, и у всего мирового процесса) есть цель, которую мы, несомненно, знаем, - цель всеобъемлющая и вместе с тем достаточно определенная… Это идеал «всеобщей солидарности», осуществление «истинного всеединства». И далее: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия» 1 .

Эта обобщающая формулировка понятия всеединства является и весьма точным пояснением смысла русского слова «соборность». Соборность означает, что человек не отделен от всецелого, не противопоставлен бытию, которое в глубинной своей основе совпадает с наивысшим благом, моральным добром. Зло же предстает как отсутствие способности человека чувствовать свою живую сопричастность бытию, соотнесенность с человеком собирательным, или обществом. «Механическая атомарность» индивида, «отчужденность», «эгоизм» и т.п. - это все то, что противостоит положительному всеединству.

Положительное всеединство - не данность, а заданность; не наличный, а идеальный проект мира, и, следовательно, идея всеединства основана на определенной концепции мирового процесса, развития Космоса и Человека. Концепция развития, исторического прогресса разрешает проблему смысла человеческого существования, которая полагается в нравственном самосовершенствовании - не отдельного индивида, а личности, т.е. единичного человека совместно, как говорит Соловьёв, с человеком собирательным, или обществом.

В наиболее разработанном и глубоком труде Вл. Соловьёва «Оправдание добра» (1897) основные проблемы всеединства рассмотрены в свете проблемы этического, т.е. проблемы добра. Этическое тем самым образует систему нравственного космоса, морального миропорядка, поскольку идея добра пронизывает и природу, и общественно-исторический процесс, и общество, и все его институты, все формы объективного духа (религию, науку, искусство, право, экономическое сознание), все сферы практической деятельности.
Всеобщий характер идеи добра отрицается многими, но, как замечает Соловьёв, лишь по недоразумению: «Нет, правда, такой мерзости, которая не признавалась бы где-нибудь и когда-нибудь за добро; но вместе с тем нет и не было такого людского племени, которое не придавало бы своему понятию добра (каково бы оно ни было) значение постоянной и всеобщей нормы и идеала» 1 .

Отстаивая тезис о внутренней связи концепции всеединства с этикой всеединства, нельзя не упомянуть о проблеме статуса этики (философии практического разума) в отношении к теоретической философии (метафизике и гносеологии), а, с другой стороны, в отношении к положительной религией (или теологии).

В своем основном труде по нравственной философии, в отличие от более ранней работы «Критика отвлеченных начал» (1980), Соловьёв склоняется к трактовке этики как автономной науки, т.е. независимой от религии, метафизики и гносеологии. Как известно, это - исходная идея и в понимании
этики Кантом, который отрицал всякую зависимость должного от сущего, а, следовательно, этики от теоретической философии и религии. И, более того, утверждал «примат практического разума над теоретическим» (первенство нравственности над наукой). Иначе говоря, в дилемме: 1) нравственность должна быть разумной и 2) разум должен быть нравственным Вл. Соловьёв отдает предпочтение второму тезису. При этом делается попытка доказать имманентную принадлежность нравственности разуму. «Создавая нравственную философию, разум только развивает, на почве опыта, изначально присущую ему идею добра… и постольку не выходит из пределов внутренней своей области», - пишет Вл. Соловьёв 2 .

Соловьёв, безусловно, прав в том, что нравственное сознание человека настоятельно требует осуществления абсолютного добра, какие бы идеи им ни овладевали (религиозные, политические, экономические, гносеологические, метафизические и пр.), и разум может развивать концепцию, соответствующую этому требованию, только руководствуясь идеалом абсолютного добра. Концепция эта включает нравственность в самое логику мышления. Или, как говорит Соловьёв, «нравственный элемент требуется самими логическими условиями мышления», в «мериле истины заключается понятие добросовестности» 3 . Или: «Истина есть лишь форма Добра», - утверждает Соловьёв, заканчивая этой формулой свой знаменитый трактат «Русская идея».

Однако нравственное начало независимо и от религии. Соловьёв, вслед за Кантом, склонен считать религию не причиной морали, а ее следствием. Мораль не возникает из божественных установлений. Но этот тезис дополняется и другим: мораль неизбежно ведет к религии.

Как их совместить? Это можно сделать, очевидно, путем предположения, что нравственный человек - это, уже по определению, и религиозный человек, независимо от того, считает ли он себя таковым или нет, т.е. связывает или нет свое нравственное сознание и действование с каким-либо вероисповеданием. Есть единая (инвариантная в своей основе) мораль, предполагаемая всеми вероисповеданиями, и она не может сама по себе зависеть от вероисповедных различий.

Вышесказанное, конечно же, не обессмысливает первый тезис упомянутой дилеммы, т.е. требование разумного характера нравственности. А это требование, связанное не просто с существованием, но и с необходимостью выполнения, реализации нравственных норм, неизбежно ведет к проблеме установления более сложных отношений между этикой, с одной стороны, и теоретической философией (а также и теологией) - с другой. Самостоятельность нравственной философии в ее собственной области, - считает Соловьёв, - не исключает внутренней связи самой этой области с предметом теоретической философии. «Оправдавши Добро как таковое, в философии нравственной, мы должны оправдать добро как Истину в теоретической философии» 1 . И добавим:
оправдать Добро как Красоту в эстетической философии. (Известно, что вторая и третья части системы философии Соловьёва не были реализованы).

«Положительное всеединство», по Соловьёву, предстает как благо, истина и красота. Для метафизики и гносеологии всеединства важны прежде всего эти наиболее насыщенные содержательные категории. Однако полная концепция всеединства предполагает значительно более расширенную систему категорий. Так, философия, призванная выразить концепцию всеединства, рассматривается и в таких категориальных триадах, как опыт-мысль-вера, наука-философия-религия, эмпиризм-рационализм-мистицизм и т.д.

Последняя триада отражает три главных типа философии, объединенных свободной теософией, или цельным знанием, как высшим состоянием философии. Достигнуть искомого знания можно, отправляясь от любого из этих типов. Каждый из них в отдельности воплощает собой отвлеченное начало или абстрактный принцип. Их историческое развитие содержит в себе ту реальную критику, посредством которой складывается положительное всеединство.

В онтологии «положительное всеединство» выражается в системе логических категорий, представленных Соловьёвым в следующей таблице.

	Сущее (абсолютное)	Бытие (логос)	Сущность (идея)
Абсолютное	Дух	Воля	Благо
Логос	Ум	Представление	Истина
Идея	Душа	Чувство	Красота

В такой же сложной и взаимозависимой системе категорий концепция всеединства Соловьёва представлена и в его теории мирового процесса, и в учении о человеке, и в философии истории, в социальной философии, в учениях о богочеловечестве и свободной теократии.

Важной чертой концепции всеединства русского философа является утверждение неразрывной связи добра с единым космоэволюционным процессом, что существенно отличает этику всеединства от идеалистических учений платоновско-гегелевского типа.

Таким образом, объективно человек участвует в мировом процессе. На этом убеждении строится вся онтология добра Соловьёва. Это же убеждение составляет основу его идеи богочеловечества - центральной идеи всей жизни и творчества Соловьёва (Н. Бердяев) 1 . С этой идеей было связано его своеобразное понимание христианства. Вл. Соловьёв, отмечает Н.А. Бердяев, был прежде всего и больше всего защитником человека и человечества. Для него свобода и активность человека есть неотъемлемая часть христианства. Христианство для него - религия богочеловечества, предполагающая веру в Бога столь же значимой, как и веру в Человека. По Соловьёву, Человек совечен, а в итоге эволюции и сомогущ Богу. (Следовательно, мы имеем дело с существенно измененным христианством). Субъективно человек также опирается на определенные начала нравственности, которые философ называет первичными данными. Эти начала: стыд, жалость (сострадание), благоговение. Вл. Соловьёв подробно и весьма логично разъясняет, почему основу «субъективной» морали составляют именно эти три чувства, эти три переживания.

Обратим внимание на еще один момент метафизики Соловьёва, свидетельствующий о том, что идея «положительного всеединства» более этическая, нежели «чисто» онтологическая категория. Здесь имеется в виду онтологическую инверсию субординации между бытием и сущим. Перемещение смыслового центра с бытия на сущее у Соловьёва произошло по целому ряду взаимосвязанных мотивов. Это прежде всего реакция против имперсонального, обезличенного духа гегелевского учения о бытие. Определенное значение имела и особенность веры русского философа в Христа как богочеловеческое существо. Переосмысление этих категорий было обусловлено и стремлением укрепить личностное начало в философии всеединства, возвысить учение о человеке. Вот почему тенденцию Вл. Соловьёва к построению философии сущего нужно связать с попыткой выйти за рамки традиционного объективного идеализма. Отрицание первичности бытия и обоснование приоритета субъекта как сущности роднит онтологию Вл. Соловьёва с такими последующими направлениями философской мысли, как экзистенциализм и персонализм, в которых этические решаемые проблемы онтологии выступают на первый план. Онтология Вл. Соловьёва приводит к этической евангельской формуле: «Бог есть любовь».

Возвращаясь к понятию сущего у Соловьёва, обратим внимание, что сущее - единая первооснова бытия. Но, будучи единым, сущее не может быть беднее бытия, а, напротив, должно быть богаче, должно включать все, но в форме единства. Благо, истина и красота и представляют собой три вида или образа единства. А так как всякое внутреннее единство есть безусловная благость или любовь, то благо, истина и красота являются тремя образами любви. В благе мы имеем любовь в особом, приоритетном смысле, как идею идей: это есть единство существенное. Истина есть та же любовь, т.е. единство всего, но уже как объективно представляемое - это есть единство идеальное. Наконец, красота есть та же любовь, но как проявленная - это есть единство реальное.

Отношение этих трех образов любви Вл. Соловьёв выражает в следующей формуле: «Абсолютное осуществляет благо через истину в красоте». Но если вспомнить, что абсолютное есть идея идей, что оно есть абсолютная благость и, следовательно, совпадает по своему значению с собственно благом, то преимущественно этический смысл этой рационально доказываемой формулы Соловьёва станет очевидным.

Этика всеединства - это наиболее важная и оригинальная часть философии всеединства Вл. Соловьёва. Уже в первой своей большой работе «Кризис западной философии» Соловьёв заявляет, что «философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие». Устарелость философии «отвлеченных начал» заключатся в том, что она все время имела в виду лишь субъекта познающего - вне всякого отношения к требованиям субъекта как хотящего, волящего, что и создает проблему всеединства и вместе с тем является предпосылкой ее решения.

Только через связывание в философии теоретической и этической ее составляющих, через разрешение проблемы сущего и должного преодолевается, по Соловьёву, прежний «отвлеченный» характер философии. Единство сущего и должного, науки и нравственности создает возможность цельного знания, а «цельное знание» вместе с «цельным творчеством» образует в «цельном обществе» «цельную жизнь».

«Само по себе связывание теоретической и этической сферы чрезвычайно типично вообще для русской мысли, - здесь Соловьёв явно продолжает линию Киреевского и Хомякова, - не говоря уже о других мыслителях его эпохи (Лавров, Михайловский, Толстой)» 1 . Примат этики в философии Соловьёва объясняется тем, что «от начала до конца философской деятельности Соловьёва практический интерес действительного осуществления всеединства жизни стоит для него на первом месте» .

Парадокс, однако, состоит в том, что вместе с этикой в проблему всеединства вносится не только гармонизирующее начало, но также и разлад, дисгармония, ибо проблема мирового добра диалектически сопряжена с проблемой мирового зла. Трагизм данной ситуации показан в последней книге Вл. Соловьёва (своеобразном его завещании) «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», в целом «нетипичной» в ряду его работ по философии всеединства.

«Грусть от того, что не видишь добра в добре», - эти слова Н. Гоголя, взятые в качестве эпиграфа Н. Бердяевым к его книге «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», передают антиномичность идеи «положительного всеединства» Вл. Соловьёва столь четко и выразительно, как ни какие логические и метафизические ее формулировки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Самым выдающимся русским философом, вобравшим многие идеи славянофилов и западников, христианской философии и религии, был B. C. Соловьев (1853 — 1900), создатель «философии всеединства» - одной из немногих созданных русской мыслью философских систем.

Раннее обращение к философии, изучение ее исторического пути убедило Соловьева, что «философия в смысле отвлеченного, исключительно творческого познания окончила свое развитие и перешла безвозвратно в мир прошедшего». Для В. Соловьева это означало необходимость поиска «новых начал» для философии. Перед ним все четче вырисовывается идея синтеза, «цельного знания», в основе которого лежат мысль разума, факт опыта и догмат веры.

Ядро философского учения В. Соловьева - идея всеединства. Он был убежден, что все имеющиеся философские учения страдали односторонностью. Одни из них считали исходным началом материю, другие - дух, третьи - ту или иную религиозную доктрину. Абсолютным же первоначалом В. Соловьев считал Всеединый дух, охватывающий все основы и начала, все формы бытия и сознания. Разум (рациональное начало) должен быть соединен с эмпирическим опытом, и оба они свое содержание призваны искать в религиозных идеях. Каждый из видов знания выполнял определенную функцию, но не был сам по себе достаточным. Только их синтез вел к действительному «цельному знанию».

У русской религиозной философии XIX в. есть еще одна особенность - ее связь с русской литературой. «Вся наша литература XIX века ранена христианской темой, - писал Н. А. Бердяев, - вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира. В самых значительных своих творениях она проникнута религиозной мыслью. И вершиной русской мысли, величайшим русским метафизиком был, конечно, Достоевский». А так же, как пишет далее Н. А. Бердяев, Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой и даже некоторые русские радикальные поэты и писатели XIX вв.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Акулинин В.Н. Философия всеединства: От В.С. Соловьёва к П.А. Флоренскому. Новосибирск, 1990
   

1. Бердяев Н.А. Основная идея Вл. Соловьёва / Н.А. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск, 1991.
   
2. Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьёва? // Книга о Владимире Соловьёве. М., 1991.
   
3. Величко В.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и творения Изд. 2 СПб., 1904 // Цит по: Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв. М., 1994.
   
4. Всеединство // Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
   
5. Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 1. Л., 1991.
   
6. Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв. М., 1994.
   

СОЛОВЬЕВ, ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ (1853–1900), русский философ, поэт, публицист и литературный критик. Родился 16 (28) января 1853 в Москве, сын С.М.Соловьева , ученого-историка, автора монументальной Истории России с древнейших времен . По материнской линии отдаленный родственник украинского философа Г.С.Сковороды . Блестяще окончив гимназию, поступил на физико-математический факультет Московского университета, где проучился два года. Перешел на третий курс историко-филологического факультета и в качестве вольнослушателя посещал лекции в Духовной академии. «Будучи с детства занят религиозными предметами, я в возрасте от 14 до 18 лет прошел через различные фазы теоретического и практического отрицания», – писал он. Окончив университет в 1873, по особому ходатайству был оставлен при кафедре философии для приготовления к профессорскому званию. В 1874 защитил магистерскую диссертацию Кризис западной философии . Диссертация была строго осуждена в «Отечественных записках» (1875, № 1), но в академических кругах произвела самое благоприятное впечатление, и Соловьев получил должность доцента Московского университета по кафедре философии. Лекции он читал лишь полгода: 31 мая 1875 его командировали за границу «с целью изучения индийской, гностической и средневековой философии». Соловьев побывал в Лондоне, Париже, Ницце и в Египте. Приобретенный им при этом мистический опыт, во многом предопределивший его дальнейшую творческую деятельность, задним числом описан в поэме Три свидания (1898). К середине 1870-х годов относятся его первые значительные стихотворения, сопутствовавшие развитию философской мысли (Хоть мы навек незримыми цепями , Вся в лазури сегодня явилась , У царицы моей есть высокий дворец и т.д.). Соловьев желал считать себя лишь «благодарным учеником фетовской поэзии» (А.Блок), на деле же стихи его открывали новые поэтические перспективы и послужили стимулом творчества Блока , Вяч.Иванова , Ю.Балтрушайтиса и других младших символистов.

1877–1881 Соловьев провел большей частью в Санкт-Петербурге, читая курсы лекций в университете и на Высших женских курсах и подготавливая к печати свои программные философско-богословские сочинения Философские основы цельного знания (1877), Критика отвлеченных начал (1877–1880) (последнюю он защитил как докторскую диссертацию) и Чтения о Богочеловечестве (1878–1881).

Осудив убийство народовольцами Александра II, Соловьев, однако, обратился к новому императору с настоятельным предложением помиловать царебийц во имя высшей, божеской справедливости. Это вызвало крайне отрицательную реакцию официальных кругов (в первую очередь К.П.Победоносцева), и, не желая подчиняться никаким и ничьим указаниям, Соловьев решил оставить преподавательскую деятельность. Лишь через восемнадцать лет, незадолго до смерти, он прочел ряд лекций в новоучрежденном Санкт-Петербургском философском обществе. Эти годы были чрезвычайно продуктивны: Соловьев занимался научно-теоретическими исследованиями в области истории и философии религии (единственном, по его убеждению, «пути к истинной философии»), опубликовал десятки публицистических и литературно-критических статей, в 1891–1900 тремя изданиями вышла его книга Стихотворения . В 1882–1888 он обращался преимущественно к религиозно-церковным вопросам, главные работы этого времени – Духовные основы жизни (1882–1884), История и будущность теократии (Исследование всемирно-исторического пути к истинной жизни ) (1885–1887), Россия и вселенская церковь (La Russie et l"Eglise Universelle . Paris, 1889).

Историософские устремления мотивируют разработку Соловьевым конкретных политических проблем в трактате Великий спор и христианская политика (1883–1887) и двух выпусках (1883–1888 и 1888–1891) исследования Национальный вопрос в России (следует учитывать и то, что российская духовная цензура, оскорбленная лояльным отношением Соловьева к католичеству, категорически запретила ему затрагивать церковные вопросы). Сюда же относятся труды Китай и Европа (1890), Из философии истории (1891), Византизм и Россия (1896).

Нравственно-метафизическая подоснова подлинного, сопричастного Богу существования изучается в итоговых философских трактатах Соловьева – Смысл любви (1892–1894) и Оправдание добра (1894–1897). Здесь наиболее полно представлена его доктрина «всеединства» и «цельного знания», отраженная в учении о «мировой душе» – Софии. Средоточием эстетического учения Соловьева было прозрение художника, сообразное живой истине мироздания, т.е. религиозному откровению. Многие его собственные стихотворения, например, «Бедный друг! истомил тебя путь», «Милый друг, иль ты не видишь», «Вечно женственное» («Das Ewig-weibliche»), стали программными текстами раннего русского символизма, при том что на брюсовские сборники Русские символисты (1894–1895) Соловьев, принципиальный противник «декадентства», отозвался насмешливой рецензией и меткими пародиями. Ироническая струя вообще была сильна в его художественном творчестве, о чем свидетельствуют его шуточные стихи, эпиграммы и пьеса-буффонада Белая лилия (1893).

В конце жизни, к началу новой революционной эпохи, явственно дававшей о себе знать, принципиально оптимистическое мировоззрение Соловьева обрело тревожный призвук. Предчувствие грандиозной социальной катастрофы общемирового масштаба и ее отражение в сознании и судьбе чуткого мыслителя определяют пафос его драматических диалогов Три разговора (1899–1900), поздней эссеистики (Воскресные письма , 1897–1898) и историко-философского исследования Жизненная драма Платона (1898). Предсказания, предчувствия и обращенные в будущее соображения Соловьева отразились в политическом и поэтическом сознании последующих десятилетий; так, его стихотворная декларация Панмонголизм прямо предвещает поэму Блока Скифы .

Философско-богословский взгляд Соловьева на мир вкратце сводится к следующему. Мир лежит во зле. На земле царят грех и смерть, причем не только с момента грехопадения Адама и Евы. Мир в целом есть единый живой организм. Первоисточником мира и средоточием жизни является мировая душа, от века существующая в Боге. Она обладает свободой и может либо подчинить себя Всеединству божественного мира и стать его частью, либо по своей воле выделиться из этого единства и существовать сама по себе. Домирным и иррациональным актом она выбирает вторую возможность. Тем самым она выпадает из божественного Всеединства и материализуется в формах времени, пространства и механической причинности, поскольку существование вне Бога возможно только в этих формах. Но в мире, отныне отделенном от Бога, сохраняется тоска по возврату во Всеединство божественной жизни. Попытка этого возврата и составляет содержание мирового процесса. В природе этот процесс совершается бессознательно; человечество, достигнув достаточно высокой ступени развития, участвует в нем с сознанием происходящего. Греховную разобщенность мира и Бога преодолел Христос. Будучи абсолютно безгрешным, он в воскресении победил также и смерть. Смысл и содержание истории человечества после Христа заключается в распространении его индивидуальной победы над грехом и смертью на весь мир: человечество стремится к вселенской теократии, к полному владычеству Бога в мире. Если ему это удастся, то и природа будет вовлечена в божественное владычество, «освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим 8:21) и «будет Бог все во всем» (1 Кор 15:28).

Такой взгляд на Бога и мир, на истоки и цель всего бытия сложился у Соловьева, черпавшего из различных источников, уже в ранние годы и сохранился – в главном и существенном – до конца его жизни. Он не оставлял попыток изложить этот взгляд еще с большей ясностью и показать, какие следствия вытекают из такого миропонимания для нашей деятельности в мире. Свои усилия он называл «общим установлением христианской философии» и стремился «ввести вечное содержание христианства в новую соответствующую ему, т.е. разумную безусловно, форму». Для этого он изучал философию, богословие, историю религий. В диссертации Кризис западной философии он показывает, что западная философия благодаря Гегелю приобрела чистую, но бессодержательную форму, а теперь, в философии Шопенгауэра и Э.фон Гартмана , пытается вновь обрести содержание. Но это содержание в готовом виде уже имеется на Востоке, в его великой богословской мудрости, хотя и «в форме веры и духовного созерцания». Задача заключается в том, чтобы соединить логическое совершенство западной формы с содержательной полнотой еще бесформенных «духовных созерцаний Востока». Философия подает руку религии и положительной науке. «Достижение этой цели будет восстановлением совершенного внутреннего единства умственного мира».

В декабре 1874 Соловьев много размышлял о Софии – божественной Премудрости, личностному воплощению божественной первоосновы мира. Премудрость, живущая от вечности в Боге, после грехопадения мировой души (тварного образа нетварной Премудрости) осталась в Боге. Для Соловьева это не просто миф, София для него – предмет чувственно-сверхчувственного мистического опыта. Свою задачу отныне он видит в том, чтобы содействовать восстановлению целостности мира, объединению мировой души с небесной Софией. Это содействие не могло для него ограничиться академической и литературной сферой. Участие в осуществлении Всеединства состоит в подчинении воле Бога, играющей определяющую роль во всех областях частной и общественной жизни. Соловьев называет это «теургическим творчеством» или «христианской политикой».

Философ считал Россию и славянский мир центром и отправным пунктом вселенской теократии и он настаивал на том, что именно здесь духовная и культурная, социальная и политическая жизнь должна быть отмечена Духом Христовым. Но он все больше ощущал, насколько русская действительность не соответствует этому требованию.

Разочаровавшись в Русской православной церкви, которая в результате «безмолвного подчинения светской власти» лишилась возможности помогать государству пророческими указаниями, Соловьев стал по-другому относиться к «римскому началу», которое прежде резко осуждал (кстати, как и Достоевский, с которым его связывали дружеские отношения). В те годы Рим (понтификат Пия IX и Льва XIII) подавал пример энергии и непреклонности: церковь, казалось бы лишенная власти, выступила против «заблуждений нашего времени» (перечень их дан в Силлабусе Пия IX), против притязаний секуляризованных государств. В проекте Соловьева Россия оставалась теократией, к которой были устремлены его помыслы и чаяния, однако в соответствии с его теперешним пониманием монарх, носитель царской власти, должен был сначала преклонить колена перед верховным представителем власти священнической, перед преемником Петра на римской кафедре. В себе Соловьев видел представителя третьего руководящего сословия в теократии, сословия пророков, задача которых – указывать человечеству путь в будущее. По убеждению Соловьева, он первым делает то, что надлежит сделать русскому народу и его царю: будучи членом Восточной православной церкви, он признает преемника Петра как высшего судью в вопросах веры и как средоточие единства церкви; в пламенных словах, обращенных к папе Римскому и русскому царю, к народам Западной Европы и России и всему славянству, он требует от всего христианского мира осуществить вселенскую теократию.

Панславянски настроенный хорватский католический епископ Штроссмайер заинтересовался планами Соловьева и привлек к нему внимание Ватикана. Папа Лев XIII, распознав утопический характер планов и чаяний русского мыслителя, высказался по этому поводу сдержанно и критически. Французские иезуиты увидели в нем конвертита, т.е. человека, обратившегося в католическую веру. Но вначале они ожидали от Соловьева (поскольку он признавал папу как верховного арбитра в вопросах веры), что он отречется от своих богословских мнений, противоречащих католической догматике, и прежде всего от своего учения о Софии и о возникновения мира в результате отпадения мировой души от Бога. Соловьев вступил в ожесточенный спор с французскими иезуитами, решительно отвергая распространившиеся слухи, будто он перешел в католичество. Он и сам усомнился «в полезности и в исполнимости тех внешних замыслов, которым были отданы» его «так называемые лучшие годы». Он не только утратил веру в возможность скорого объединения Восточной и Западной церквей, сомнительным представлялся ему теперь и положительный исход мировой истории, ее плавный переход в Царство Божье. «С нарастанием жизненного опыта» он все с большей отчетливостью видел ошибочность представления, будто добро преодолевает зло как бы автоматически, в процессе постоянного совершенствования человечества, и пришел к выводу о сознательном, намеренном, иррациональном противлении добру. Символом этого противления стала для него фигура антихриста, хорошо известная из Библии и церковной традиции, но почти забытая в 19 в. В 1888 он писал: «Сейчас я рассматриваю более или менее все вещи sub specie Aeternitatis [с точки зрения вечности] или по крайней мере sub specie Antichristi venturi [в аспекте прихода антихриста]». Этот персонаж появляется в одном из последних произведений Соловьева – Краткой повести об Антихристе , вошедшей в книгу Три разговора (1899–1900).

В расколе христианства философ видел явление, противоречащее воле Христа и духу христианства. К концу жизни Соловьев был православным в своем убеждении, что православие есть чистейшая и совершеннейшая форма христианства; он был католиком, считая, что Рим является законным и традиционным центром христианского мира; и он был протестантом в своей внутренней свободе по отношению ко всем церковным институтам и в защите совершенно свободного философского и богословского исследования. Эту религиозную установку («Я так же далек от ограниченности латинской, как и от ограниченности византийской или аугсбургской, или женевской») он называл «религией Святого Духа».

Помимо поэтических произведений, философских трудов и многочисленных критических статей о творчестве Достоевского, А.Пушкина, М.Лермонтова, А.Фета, А.К.Толстого и др., а также трактатов по эстетике, Соловьеву принадлежат переводы Платона, Вергилия, Петрарки, Гофмана.