Фраза “победить, завалив трупами” была придумана идиотами. Нельзя выиграть войну, бросая на убой плохо вооруженных солдат. Так можно только проиграть.

В военной отсутствуют примеры, когда “дешевое и массовое” т. е. слабое и ущербное, могло успешно противостоять ультимативной боевой технике. Случаи редкой удачи и отчаянного героизма в расчет не берем. В стратегическом масштабе более совершенная техника всегда “перемалывала” технически отсталого противника.

Триггером для написания данной статьи стали бесконечные диспуты о том, как простая и массовая советская военная продукция победила сложные и дорогие «Тигры». Вся эта сказка порядком достала, а её реальный сюжет намного проще. По обеим сторонам фронта имелись как «редкие и дорогие», так и «простые и массовые» машины. Всему есть своя тактическая ниша. Своё время и место.

История о противостоянии «Тигров» и «тридцатьчетверок» является искаженной байкой о войне. На реальных фронтах ВОВ сошлись не на жизнь, а на смерть Советская Армия и Вермахт. Где 112 тысячам советских бронемашин (довоенный парк, производство в годы ВМВ, ленд-лиз) противостояло около 90 тыс. немецких образцов БТТ.

Цифра 90 тысяч поначалу может повергнуть в шок. Читатели недоуменно сосчитают «тройки», «четверки», «пантеры»... 90 тысяч там явно не наберется.

Лучше бы они посчитали модели БТТ по сквозной номенклатуре Управления вооружений сухопутных войск Германии. Где, например, числилась бронемашина под индексом Sd.Kfz 251, то есть 251-я по счету модель бронетехники Панцерваффе!

Сумрачный Sd.Kfz 251 (выпущено 15 тысяч ед.). Оказался настолько мощен и крут, что выпускался в Чехословакии до 1962 года.

Критики скажут, что бронетранспортёр - не соперник танку. Это уже потом, в разгаре спора, выяснится, что «Зондеркрафтцойг-251» был на три тонны тяжелее советского легкого танка Т-60. Ничем не уступая по защищенности легким танкам и самоходкам, немецкий БТР по оснащению, качеству средств радиосвязи и приборов наблюдения мог дать фору любому танку союзников. Краны, лебедки, комплекты навесной брони, штурмовые мостики, радиостанции... С помощью этих машин немецкая мотопехота получила уникальную возможность действовать наравне с танками: бронетранспортеры непрерывно сопровождали тяжелую бронетехнику на марше и в бою.

На базе Sd.Kfz 251 были созданы бронемашины особого назначения - инфракрасный прожектор, шумопеленгатор для ведения контрбатарейной борьбы, корректировщик артогня, кабелеукладчик Fernsprechpanzerwagen. Тот, кто станет утверждать, что бронированный кабелеукладчик - пародия на танк, пусть сперва сам покатает катушку телефонного кабеля по простреливаемым участкам местности. Где один шальной осколок - и вот уже некому наладить связь между подразделениями...

Фронт не был похож на голливудскую стрельбу до посинения. Солдаты РККА и Вермахта были вынуждены решать огромное число разнообразных задач. От успешного выполнения которых, в стратегическом масштабе, зависел успех всей обороны и наступления. Разведка, связь и управление боем, доставка боеприпасов и снаряжения на передний край, эвакуация раненых, противовоздушная оборона, постановка минных заграждений и, наоборот, проделывание безопасных проходов в минных полях (мины - страшный противник, на них подорвалась четверть всей бронетехники в годы ВОВ).

Именно для этого немцы создали такое количество специализированных образцов БТТ. Такие бронемашины, при появлении в нужном месте и в нужный момент, могли иметь гораздо большее значение, чем обычные «линейные» танки.

Что было важнее на передовой - легкий танк или ЗСУ на базе Sd.Kfz 251? Которая при появлении штурмовиков может защитить всю колонну своим огнём?

Танк или бронированный подвозчик боеприпасов? Который в разгар в боя доставит снаряды к батарее? В тот момент от него зависит ВСЁ!

Танк или бронированный медэвакуатор? Который поможет спасти опытный экипаж подбитого танка? Вернувшись из госпиталя на фронт, эти «обстрелянные волки» еще зададут жару противнику.

Танк или шумопеленгатор? Который поможет засечь координаты вражейской батареи и наведёт на неё пикировщики?

Что важнее в ночной танковой атаке: еще один танк или инфракрасный прожектор, который в кромешной мгле подсветит цели для целого батальона «Пантер»?

Например, 22-я модификация (Sd.Kfz.251/22) - бронетранспортер истребитель танков с 75 мм пушкой.

16-я модификация - огнеметная бронемашина; 10-я мод. - БТР с 37-мм противотанковой пушкой; девятка - с короткоствольным 75-мм орудием. Был еще популярный вариант с 80-мм минометом и реактивная система залпового огня Wurflamen калибра 280 мм!

Зенитная самоходная установка Sd.Kfz 251/21 имела боевой модуль из трёх автоматических пушек. Огневая мощь - как у трёх советских легких танков.

Помимо десятков самых удивительных модификаций, Sd.Kfz.251 имел «младшего брата» - Sd.Kfz.250 (выпущено 4250 единиц). А также немало «старших», например, боевые машины в виде «тяжелого военного трактора» модели sWS. Эти мирные немецкие трактора массой 13 тонн со всеракурсным бронированием обычно служили базой для размещения РСЗО «Небельверфер».

А были еще красивые и грозные Sd.Kfz 234 - предвестники современных «Страйкеров» и «Бумерангов». Восьмиколесные бронемашины с противоснарядной броней, пушками калибром 50 и 75 мм и скоростью на шоссе до 80 км/ч.

САУ на шасси трофейных французских БТРов (Sd.Kfz 135 или «Мардер-1»).

Истребители танков «Мардер-2» и «Мардер-3» на шасси Pz. Kpfw II с советскими 76 мм дивизионными пушками - фрицы не стеснялись использовать любую трофейную технику.

Всё это лишь вершина айсберга.

Если копнуть глубже, то внезапно обнаружатся еще пять тысяч БРЭМ, медэвакуаторов и подвозчиков боеприпасов на шасси танка Pz.Kpfw II. Кто-то станет злорадствовать, что у немцев не хватило пушек для вооружения этих шасси. Однако, с учетом всего вышесказанного, фрицы действительно не видели необходимости в вооружении каждой бронемашины. Взамен, предпочитая намолотить массу специализированных образцов БТТ, «числом поболе, ценою подешевле».

Как показало время, в этом было своё рациональное зерно. Неслучайно в наши дни более половины парка БТТ армий всех стран составляют легковооруженные или невооруженные бронемашины специального назначения (бронетранспортеры, командирские, машины авианаводчиков и т. д., и т.п.).

Что касается танковых баталий, то даже простое знание истории покажет, что танки не воюют с танками. По статистике, половина всех уничтоженных единиц БТТ на счету противотанковых батарей. Еще четверть подорвалась на минах. Кто-то попал под удар авиации. Остаток поделят пехота и танкисты.

Именно поэтому спор «Т-34 против «тройки»/«четверки»/«Пантеры» не имеет большого смысла. Правильнее говорить о наличии в войсках тысяч средних танков и САУ на их шасси, которые использовались при непосредственном огневом контакте с противником. Давили гусеницами пехоту, стреляли по технике, домам и укреплениям.

Против 50 тысяч советских Т-34 немцы выкатили примерно такое же количество «Троек», «Четверок», «Пантер», всевозможных «Штугпанцеров», «Хетцеров» и «Ягдпанцеров», «Бруммбёров», «Грилле», «Хуммелей» и «Насхорнов».

Sd.Kfz 162 или "Ягдпанцер IV", всего выпущено 1977 истребителей танков этого типа

Против десятков тысяч легких БТ и самоходок СУ-76 - десятки тысяч вооруженных бронетранспортеров и бронемашин специального назначения.

Что же касается горстки «Тигров» и «Фердинандов», то это были элитные машины прорыва. Занимали свою важную тактическую нишу. Шли туда, где обычный танк не прополз бы и метра. «Пёрли в лоб» на батареи «сорокапяток». Применялись на самых важных участках фронта.

Естественно, их берегли. Для эвакуации подбитых супертанков немцы создали еще триста 44-тонных «Бергепантеров».

Какие к ним претензии?

Разумеется, свои «элитные танки» были у нас. Со своими особенностями, что диктовались тактикой применения БТТ и возможностями отечественной промышленности. В начальный период - КВ, после - гвардейские ИСы и могучие «зверобои» для штурма позиций противника.

Почему же такие «умные» немцы в итоге проиграли? Причина первая - уступили числом. Вторая - стойкость советского солдата.

А теперь, пожалуйста, ваша критика и замечания к представленному материалу.

В ГЕРМАНИИ ВЫШЛА КНИГА С ОТКРОВЕНИЯМИ ФАШИСТСКИХ СОЛДАТ

Пехотинцы дивизии «Великая Германия». СССР. 1943 год. Фото Bundesarchiv

В ФРГ вышла книга «Солдаты» («Soldaten») - документальное исследование, посвященное военнослужащим вермахта. Уникальной особенностью книги является то, что она построена на откровениях немецких солдат, которыми они делились друг с другом в лагерях для военнопленных, не подозревая, что союзники их прослушивают и фиксируют разговоры на пленку. Словом, в книгу вошла вся подноготная, все то, о чем гитлеровцы избегали писать в письмах с фронта и упоминать в мемуарах.

Как отмечает журнал Spiegel, «Солдаты» окончательно похоронили миф о незапятнанном вермахте («Мы исполняли приказ. Жгли СС - мы воевали».) Отсюда и подзаголовок: «О том, как сражались, убивали и умирали» («Protokollen vom Kaempfen, Toeten und Sterben»). Оказалось, что бессмысленные убийства, пытки, изнасилования, издевательства не были прерогативой зондеркомманд, а являлись обыденностью для немецкой армии. Военнопленные вермахта вспоминали о совершенных преступлениях как о чем-то само собой разумеющемся, более того, многие бравировали военными «подвигами», а уж раскаянием и угрызениями совести никто особенно и не мучился.

Обложка книги «Солдаты».

Как часто бывает, книга появилась благодаря сенсационной находке: немецкий историк Зенке Найтцель (Soenke Neitzel), работая в британских и американских архивах над исследованием, посвященном Битве за Атлантику, наткнулся в 2001 году на стенограмму прослушки, в которой пленный немецкий офицер-подводник с непривычной откровенностью рассказывал о своих военных буднях. В ходе дальнейших изысканий было обнаружено в общей сложности 150 тысяч страниц подобных стенограмм, которые Найтцель обработал вместе с социопсихологом Харальдом Вельцером (Harald Welzer).

За время войны в британский и американский плен попали около миллиона военнослужащих вермахта и войск СС. Из них 13 тысяч были помещены под особое наблюдение в специально оборудованных местах: сначала в лагере Трент Парк (Trent Park) севернее Лондона и в Латимер Хаус (Latimer House) в Бакингемшире, а с лета 1942 года также на территории США в форте Хант, штат Вирджиния. Камеры были напичканы жучками, кроме того, среди военнопленных были шпионы, которые при необходимости направляли разговор в нужное русло. Союзники, таким образом, пытались выведать военные секреты.

Если англичане прослушивали офицеров и высший командный состав, то в США пристальное внимание обращали на рядовых. Половину военнопленных форта Хант составляли нижние чины, даже унтер-офицеров было не больше трети, а офицеров - одна шестая часть. Англичане сформировали 17500 досье, причем почти каждое из них насчитывает более 20 листов. Еще несколько тысяч досье было заведено американцами. Стенограммы содержат откровенные свидетельства представителей всех родов войск. Большинство военнопленных были захвачены в Северной Африке и на Западном фронте, однако многие из них успели побывать и на востоке, на территории СССР, где война была существенно иной.

« Штука ». Восточный фронт. Фото Bundesarchiv

Если во время войны союзников интересовали военные секреты, то современного исследователя и читателя, скорее, заинтересует возможность увидеть войну изнутри, глазами обыкновенного немецкого солдата. На один из главных вопросов: как быстро нормальный человек превращается в машину для убийства, - исследование Найтцеля и Вельцера, дает, как отмечает Spiegel, неутешительный ответ: чрезвычайно быстро. Возможность осуществить неприкрытое насилие является будоражащим экспериментом, и человек подвержен этому искушению гораздо сильнее, чем может показаться. Для многих немецких солдат «период адаптации» длился всего несколько дней.

В книге приводится стенограмма беседы между пилотом люфтваффе и разведчиком. Летчик отмечает, что на второй день польской кампании ему нужно было нанести удар по вокзалу. Он промахнулся: 8 из 16 бомб легли в жилом квартале. «Я не был этому рад. Но на третий день мне уже было все равно, а на четвертый я даже испытывал удовольствие. У нас было развлечение: перед завтраком вылетать на охоту на одиноких солдат противника и снимать их парой выстрелов», - вспоминал пилот. Впрочем, по его словам, охотились и на гражданских: цепочкой заходили на колонну беженцев, стреляя из всех видов оружия: «Лошади разлетались на куски. Мне было их жаль. Людей нет. А лошадей было жаль до последнего дня».

Как отмечают исследователи, беседы, которые вели между собой военнопленные, не были разговорами по душам. Никто не говорил об экзистенциальном: жизни, смерти, страхе. Это было некое подобие светской болтовни, с подшучиванием и похвальбой. Слово «убить» фактически не употреблялось, говорили «прибить», «снять», «подстрелить». Поскольку большинство мужчин интересуется техникой, разговоры часто сводились к обсуждению вооружений, самолетов, танков, стрелкового оружия, калибров, а также к тому, как все это работает в бою, какие имеются недостатки, какие преимущества. Жертвы воспринимались опосредованно, просто как цель: корабль, поезд, велосипедист, женщина с ребенком.

Солдаты вермахта фотографируют казнь партизана. СССР. 1941-42 год. Фото Bundesarchiv

Соответственно, и сопереживания жертвам не было. Более того, многие из немецких солдат, чьи разговоры прослушивали союзники, не делали различия между военными и гражданским целями. В принципе, это и неудивительно. На первом этапе войны такое разделение еще соблюдалось хотя бы на бумаге, а с нападением на Советский Союз исчезло даже из документов. При этом, по мнению Найтцеля и Вельцера, говорить о том, что вермахт полностью отказался от моральных критериев, было бы неверным. Война не отменяет моральных норм, но меняет сферу их применения. Пока солдат действует в рамках, признанных необходимыми, он считает свои действия легитимными, даже если они предполагают крайнюю жестокость.

Согласно этому принципу «отложенной морали», среди военнослужащих вермахта считалось, например, недопустимым стрелять в спускающихся на парашюте сбитых летчиков, а вот с экипажем подбитого танка разговор был короткий. Партизан расстреливали на месте, так как в войсках было распространено убеждение, что тот, кто стреляет их товарищам в спину, лучшего не заслуживает. Убийство женщин и детей все же считалось в вермахте жестокостью, что, однако, не мешало солдатам совершать эти зверства. Из разговора радиста Эберхарда Керле и пехотинца войск СС Франца Кнайпа:

Керле: «На Кавказе, когда партизаны убивали одного из наших, лейтенанту даже приказывать не приходилось: выхватываем пистолеты, и женщины, дети: всех, кого увидели - к черту».

Кнайп: «У нас партизаны напали на конвой с ранеными и всех перебили. Через полчаса их схватили. Это было под Новгородом. Бросили в большую яму, по краям со всех сторон встали наши и кончили их из автоматов и пистолетов».

Керле:. «Зря расстреляли, они должны были сдохнуть медленно».

Немецкие солдаты в Италии на отдыхе с местными жительницами. 1944 год. Фото Bundesarchiv

Определение границ применения моральных принципов, как отмечают авторы книги «Солдаты», зависит не столько от индивидуальных убеждений, сколько от дисциплины, иными словами от того, рассматривает ли военное руководство те или иные действия как преступления или нет. В случае с агрессией против СССР командование вермахта определенно решило, что акты насилия в отношении советского гражданского населения не будут преследоваться и наказываться, что, разумеется, привело, к росту ожесточения с обеих сторон на Восточном фронте. Отмечается, что по сравнению с вермахтом и РККА западные союзники действовали более гуманно, хотя в ходе первой фазы операции в Нормандии пленных не брали и они.

Львиную долю в беседах военнопленных вермахта составляли «разговоры о бабах». В этой связи Зенке Найтцель и Харальд Вельцер отмечают, что война стала для подавляющего большинства немецких солдат первой возможностью выехать за границу и увидеть мир. К моменту прихода Гитлера к власти иностранные паспорта имелись лишь у 4% населения Германии. Война для многих стала своего рода экзотическим путешествием, где оторванность о дома, жены и детей тесно сопрягалась с ощущением полной сексуальной свободы. Многие из военнопленных со вздохом сожаления вспоминали о своих похождениях.

Мюллер: «Какие чудесные кинотеатры и прибрежные кафе-рестораны в Таганроге! На машине я много где побывал. И кругом только женщины, которых согнали на принудительные работы».

Фауст: «Ах ты ж, черт!»

Мюллер: «Они мостили улицы. Сногсшибательные девочки. Проезжая мимо на грузовике мы хватали их, затаскивали в кузов, обрабатывали и выкидывали. Парень, ты бы слышал, как они ругались!»

Немецкие пехотинцы. Восточный фронт. Фото Bundesarchiv

Впрочем, как явствует из стенограмм, рассказы о массовых изнасилованиях вызывали осуждение, хотя и не слишком резкое. Существовали определенные границы, за которые пленные солдаты вермахта даже в доверительных беседах с товарищами старались не переступать. Рассказы о сексуальных пытках и издевательствах, жертвами которых были пойманные на оккупированных советских территориях шпионки, передавались от третьего лица: «В предыдущем офицерском лагере, где я сидел, был один тупой франкфуртец, молодой наглец-лейтенант. Так он говорил, что они...» И дальше следовало заставляющее содрогнуться описание. «И представьте себе, за столом сидели восемь немецких офицеров, и некоторые улыбались этой истории», - заключал рассказчик.

Осведомленность солдат вермахта о Холокосте, была, по всей видимости, большей, чем принято считать. В целом, разговоры об уничтожении евреев занимают не так много места от общего объема стенограмм - около 300 страниц. Одно из объяснений этому может состоять в том, что не многие военнослужащие знали об усилиях по целенаправленному решению «еврейского вопроса». Однако, как отмечает Spiegel, другое, более правдоподобное объяснение состоит в том, что уничтожение евреев было вполне обыденной практикой и не рассматривалось как что-то специально достойное обсуждения. Если речь заходила о Холокосте, то в основном о технических аспектах, связанных с уничтожением множества людей.

При этом никто из участников разговора не был изумлен услышанным, и никто не ставил правдивость подобных рассказов под сомнение. «Уничтожение евреев, как можно заключить со всей убедительностью, было составной частью мировоззренческих представлений солдат вермахта, причем в гораздо большей степени, чем было принято считать ранее», - заключают исследователи. Разумеется, в вермахте были люди, которые противились происходящему. С другой стороны, как отмечают авторы «Солдат», нельзя забывать, что армия была слепком тогдашнего немецкого общества, которое молчаливо приняло и установление нацисткой диктатуры, и расовые законы, и репрессии, и концлагеря. Ожидать, что вермахт мог быть лучше остальной Германии, было бы нелогично.

7 539

Что бы там ни говорили, бесспорно одно: в мире нет более обширного и более разветвленного подземного укрепрайона, чем тот, который был прорыт в речном треугольнике Варта — Обра — Одер более полувека назад. До 1945 года эти земли входили в состав Германии. После крушения Третьего рейха вернулись к Польше. Только тогда в сверхсекретное подземелье спустились советские специалисты. Спустились, поразились протяженности тоннелей и ушли. Никому не хотелось затеряться, взорваться, исчезнуть в гигантских бетонных катакомбах, уходивших на десятки(!) километров…

Никто не мог сказать, с какой целью были проложены в них двупутные узкоколейки, куда и зачем убегали электропоезда по бесконечным тоннелям с бесчисленными ответвлениями, тупиками, что перевозили они на своих платформах, кто был пассажиром. Однако доподлинно известно, что Гитлер по меньшей мере дважды побывал в этом подземном железобетонном царстве, закодированном под названием «RL» — Regenwurmlager — «Лагерь дождевого червя».

Третий рейх уходит под землю
Зрелище не для слабонервных, когда в лесных сумерках из смотровых щелей старых дотов и бронеколпаков выбираются, копошась и попискивая, летучие мыши. Крылатые вампиры решили, что эти многоэтажные подземелья люди построили для них, и обосновались там давно и надежно. Здесь, неподалеку от польского города Мендзыжечь, обитает самая большая в Европе колония нетопырей — десятки тысяч. Но речь не о них, хотя военная разведка и выбрала в виде своей эмблемы силуэт летучей мыши.

Об этой местности ходили, ходят и долго еще будут ходить легенды, одна мрачнее другой.

«Начнем с того, — рассказывает один из первопроходцев здешних катакомб полковник Александр Лискин, — что вблизи лесного озера, в железобетонном коробе был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт.

Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзыжеча. Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции, и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало.

Саперы выявили замаскированный под холм вход в тоннель. Уже в первом приближении стало ясно, что это серьезное сооружение, к тому же, вероятно, с разного рода ловушками, включая минные. Говорили, что как-то подвыпивший старшина на своем мотоцикле решил на спор проехаться по таинственному тоннелю. Больше лихача не видели.»

Зачем?

Под знаком этого вопроса проходит любое исследование загадочного объекта. Зачем было сооружено гигантское подземелье? Зачем проложены в нем сотни километров электрофицированных железных дорог, и еще добрая дюжина всевозможных «зачем?» и «почему?»

Местный старожил — бывший танкист, а ныне таксист по имени Юзеф, захватив с собой люминесцентный фонарь, взялся сводить нас к одному из двадцати двух подземных вокзалов. Все они обозначались когда-то мужскими и женскими именами: «Дора», «Марта», «Эмма», «Берта». Ближайший к Мендзыжечу — «Хенрик». Наш гид утверждает, что именно к его перрону прибывал из Берлина Гитлер, чтобы отсюда отправиться уже по поверхности в свою полевую ставку под Растенбергом — «Вольфшанце».

В этом есть своя логика — подземный путь из Берлина позволял скрытно покидать рейхсканцелярию. Да и до «Волчьего логова» отсюда всего лишь несколько часов езды на машине.

Юзеф гонит свой «Полонез» по неширокому шоссе на юго-запад от города. В деревушке Калава сворачиваем в сторону бункера «Шарнхорст». Это один из опорных пунктов оборонительной системы Поморского вала. А места в округе — идиллические и никак не вяжутся с этими военными словесами: холмистые перелески, маки во ржи, лебеди в озерцах, аисты на крышах, соснячки, горящие изнутри солнцем, косули бродят.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!

Живописный холм с нестарым дубом на вершине был увенчан двумя стальными бронеколпаками. Их массивные сглаженные цилиндры с прорезями походили на тевтонские рыцарские шлемы, «забытые» под сенью дубовой кроны.

Западный склон холма обрывался бетонной стеной в полтора человеческих роста, в которую была врезана броневая гермодверь в треть обычной двери и несколько воздухозаборных отверстий, забранных опять же бронированными жалюзями. То были жабры подземного монстра. Над входом надпись, набрызганная из баллончика с краской: «Welcome to hell!» — «Добро пожаловать в ад!»

Под пристальным оком пулеметной амбразуры флангового боя подходим к броневой дверце и открываем ее длинным специальным ключом. Тяжелая, но хорошо смазанная дверь легко распахивается, и в грудь тебе смотрит еще одна бойница — фронтального боя. «Вошел без пропуска — получи автоматную очередь», — говорит ее пустой немигающий взгляд. Такова камера входного тамбура.

Когда-то ее пол предательски проваливался, и незваный гость летел в колодец, как это практиковалось в средневековых замках. Теперь он надежно закреплен, и мы сворачиваем в узкий боковой коридорчик, который ведет внутрь бункера, но через несколько шагов прерывается главным газовым шлюзом. Выходим из него и попадаем в блок-пост, где караул проверял когда-то документы всех входящих и держал под прицелом входную гермодверь. Только после этого можно войти в коридор, ведущий в боевые казематы, прикрытые бронекуполами.

В одном из них до сих пор стоит ржавый скорострельный гранатомет, в другом размещалась огнеметная установка, в третьем находились тяжелые пулеметыЙ Здесь же «каюта» командира — «фюрер-раум», перископные выгородки, радиорубка, хранилище карт, туалеты и умывальник, а также замаскированный запасной выход.

Этажом ниже — склады расходных боеприпасов, цистерна с огнесмесью, камера входной ловушки, она же карцер, спальный отсек для дежурной смены, фильтровентиляционная выгородка… Здесь же и вход в преисподнюю: широкий — метра четыре в диаметре — бетонный колодец отвесно уходит вниз на глубину десятиэтажного дома. Луч фонаря высвечивает на дне шахты воду. Бетонная лестница спускается вдоль шахты крутыми узкими маршами.

«Тут сто пятьдесят ступенек», — сообщает Юзеф. Мы идем за ним с замиранием сердца: что внизу? А внизу, на глубине 45 метров, — высокосводный зал, похожий на неф старинного собора, разве что собранный из арочного железобетона. Шахта, вдоль которого вилась лестница, обрывается здесь для того, чтобы продолжиться еще глубже, но уже как колодец, почти до краев заполненный водой.

Есть ли дно у него? И для чего вздымается нависающая над ним шахта аж до казематного этажа? Юзеф не знает. Но он ведет нас к другому колодцу, более узкому, прикрытому крышкой люка. Это источник питьевой воды. Можно хоть сейчас зачерпнуть.

Оглядываю своды здешнего аида. Что видели они, что творилось под ними? Этот зал служил гарнизону «Шарнхорста» военным городком с тыловой базой. Здесь в главный тоннель, как притоки в русло, «впадали» двухъярусные бетонные ангары. В них размещались две казармы на сто человек, лазарет, кухня, склады с продовольствием и амуницией, электростанция, топливохранилище.

Сюда же через шлюзовую противогазовую камеру подкатывали и вагонеточные поезда по ветке, уходящей к магистральному тоннелю на вокзал «Хенрик».
— Пойдем на вокзал? — спрашивает наш провожатый.

Юзеф ныряет в невысокий и неширокий коридор, и мы за ним. Пешеходная потерна кажется бесконечной, идем по ней ускоренным шагом уже четверть часа, а света в конце тоннеля не видно. Да и не будет здесь никакого света, как, впрочем, и во всех остальных «норах дождевого червя».

Только тут замечаю, как продрог в этом стылом подземелье: температура здесь постоянная, что летом, что зимой, — 10oС. При мысли, под какой толщей земли тянется наша щель-тропа, и вовсе становится не по себе. Низкий свод и узкие стены сжимают душу — выберемся ли отсюда? А если обрушится бетонное перекрытие, а если хлынет вода? Ведь более полувека все эти конструкции не знали ни ухода, ни ремонта, сдерживают, а ведь они сдерживают, и давление недр, и напор воды…

Когда на кончике языка уже завертелась фраза: «Может, вернемся?», узкий ход наконец влился в широкий транспортный тоннель. Бетонные плиты составляли здесь подобие перрона. Это и был вокзал «Хенрик» — заброшенный, пыльный, темный…

Сразу же вспомнились те станции берлинского метрополитена, которые до недавних лет пребывали в подобном же запустении, поскольку находились под стеной, рассекавшей Берлин на восточную и западную части. Их было видно из окон голубых экспрессов — эти каверны застывшего на полвека времени… Теперь, стоя на перроне «Хенрика», нетрудно было поверить, что рельсы этой ржавой двупутки добегают и до берлинского метро.

Мы сворачиваем в боковой ход. Вскоре под ногами захлюпали лужи, по краям пешеходной дорожки тянулись водоотводные канавки — идеальные поилки для летучих мышей. Луч фонаря прыгнул вверх, и над нашими головами зашевелилась большая живая гроздь, слепленная из костлявокрылых полуптиц-полузверьков. Холодные мурашки побежали по спине — экая пакость, однако! Даром, что полезная — комаров жрет.

Говорят, души погибших моряков вселяются в чаек. Тогда души эсэсовцев должны обращаться в летучих мышей. И судя по количеству гнездившихся под бетонными сводами нетопырей, вся дивизия «Мертвая голова», бесследно исчезнувшая в 45-м в мезерицком подземелье, до сих пор укрывается от солнечного света в виде рукокрылых тварей.

Прочь, прочь отсюда, и как можно скорее!

НАШ ТАНК — НАД БУНКЕРОМ

На вопрос «зачем был создан Мезерицкий укрепрайон» военные историки отвечают так: для того чтобы навесить мощный замок на главную стратегическую ось Европы Москва — Варшава — Берлин — Париж.

Китайцы построили свою Великую стену, дабы на тысячи ли прикрыть границы Поднебесной империи от вторжения кочевников. Немцы сделали почти то же самое, воздвигнув Восточный вал — Ostwall, с той лишь разницей, что проложили свою «стену» под землей.

Сооружать ее они начали еще в 1927 году и только через десять лет закончили первую очередь. Полагая отсидеться за этим «неприступным» валом, гитлеровские стратеги двинулись отсюда сначала на Варшаву, а потом на Москву, оставив в тылу захваченный Париж.

Итог великого похода на восток известен. Натиск советских армий не помогли сдержать ни противотанковые «зубы дракона», ни бронекупольные установки, ни подземные форты со всеми их средневековыми ловушками и наисовременнейшим оружием.

В зиму сорок пятого бойцы полковника Гусаковского проломили этот «непроходимый» рубеж и двинулись напрямую к Одеру. Здесь же, под Мендзыжечем, бился с «Мертвой головой» танковый батальон майора Карабанова, который сгорел в своем танке.

Памятник нашим бойцам у деревни Калава не посмели сломать никакие экстремисты. Его молча охраняет мемориальная «тридцатьчетверка», даром что теперь она осталась в тылу у НАТО. Пушка ее смотрит на запад — на бронекупола бункера «Шарнхорст».

Старый танк ушел в глубокий рейд исторической памяти. По ночам над ним кружат летучие мыши, но иногда на его броню кладут цветы. Кто? Да те, кто еще помнит тот победный год, когда эти земли, изрытые «дождевым червем» и все равно благодатные, снова стали Польшей.

И в заключение главы давайте поговорим еще об одном загадочном проекте, судьба которого не дает покоя исследователям уже добрых полвека.

25 марта 1942 года польский капитан, пилот Роман Собинский из эскадрильи стратегических бомбардировщиков английских ВВС участвовал в ночном налете на немецкий город Эссен. Выполнив задание, он вместе со всеми повернул назад, поднявшись на высоту 500 метров. Но только облегченно откинулся в кресле, чтобы передохнуть, как пулеметчик встревоженно воскликнул:

Нас преследует неизвестный аппарат!

Новый истребитель? - спросил Собинский, вспомнив о небезопасном «Мессершмитте-110».

Нет, пан капитан, - ответил пулеметчик, - кажется, это не самолет. Он имеет неопределенную форму и светится...

Тут Собинский и сам увидел удивительный объект, который зловеще поигрывал желто-красными переливами. Реакция пилота была мгновенной и вполне естественной для летчика, атакованного над вражеской территорией. «Я считал, - указал он позднее в своем рапорте, - что это какая-то новая дьявольская штучка немцев, и приказал пулеметчику открыть прицельный огонь». Однако аппарат, который приблизился на расстояние до 150 метров, совершенно проигнорировал атаку, и было от чего - он не получил никаких, хотя бы немного заметных повреждений. Испуганный пулеметчик прекратил стрельбу. Через четверть часа полета «в строю» бомбардировщиков объект стремительно поднялся и исчез из виду с неимоверной скоростью.

Месяцем раньше, 26 февраля 1942 года, подобный объект проявил интерес к крейсеру «Тромп» оккупированных Нидерландов. Командир корабля охарактеризовал его как гигантский диск, сделанный, по всей видимости, из алюминия. Неведомый гость три часа наблюдал за моряками, не страшась их. Но и те, убедившись в его мирном поведении, не открыли огня. Прощание было традиционным - таинственный аппарат вдруг взмыл вверх со скоростью около 6000 километров в час и исчез.

14 марта 1942 года на секретной норвежской базе «Банак», которая принадлежала тваффефлотте-5, была объявлена тревога - на экране радара появился чужак. Лучший базы капитан Фишер поднял машину в воздух и на высоте 3500 метров обнаружил загадочный объект. «Чужой аппарат представлялся сделанным из металла и имел фюзеляж самолета длиной 100 метров, а диметром около 15 метров, - докладывал капитан. - Впереди виднелось что-то похожее на антенны. Хотя он не имел видимых извне моторов, но летел горизонтально. Я преследовал его несколько минут, после чего, на мое удивление, он внезапно брал высоту и молниеносно исчез».

А в конце 1942 года немецкая подводная лодка обстреляла из пушек серебристый веретенообразный объект длиной около 80 метров, который быстро и беззвучно пролетел в 300 метрах от нее, не обратив внимания на шквальный огонь.
* * *

На этом столь странные встречи как с той, так и с другой из воюющих сторон не кончились. Например, в октябре 1943 года союзники бомбили самый крупный в Европе шарикоподшипниковый завод в германском городе Швайнфурте. В операции участвовали 700 тяжелых бомбардировщиков 8-й воздушной армии США, а сопровождали их 1300 американских и английских истребителей. О массовости воздушного сражения можно судить хотя бы по потерям: у союзников - 111 сбитых истребителей, около 60 сбитых или поврежденных бомбардировщиков, у немцев - порядка 300 сбитых самолетов. Казалось бы, в таком аду, который французский пилот Пьер Клостерман сравнил с аквариумом, полным сумасшедших акул, ничто уже не могло поразить воображение летчиков, и все же...

Британский майор Р. Ф. Холмс, командовавший звеном бомбардировщиков, сообщил, что, когда они проходили над заводом, внезапно появилась группа больших блестящих дисков, которые, словно любопытствуя, устремились к ним. Спокойно пересекли линию огня немецких самолетов и приблизились к американским «летающим крепостям». Те тоже открыли шквальный огонь из бортовых пулеметов, но опять-таки с нулевым эффектом.

Впрочем, экипажи не имели времени посудачить на тему: «Кого еще к нам занесло?» - нужно было отбиваться от наседавших немецких истребителей. Ну а потом... Самолет майора Холмса уцелел, и первое, что сделал этот флегматичный англичанин, приземлившись на базе, - подал подробный рапорт командованию. Оно, в свою очередь, попросило разведку провести тщательное расследование. Ответ поступил через три месяца. В нем, говорят, тогда впервые была использована знаменитая аббревиатура UFO - по начальным буквам английского наименования «неопознанный летающий объект» (НЛО), и сделан вывод: диски не имеют ничего общего с люфтваффе или с другими воздушными силами на Земле. К такому же заключению пришли и американцы. А потому и в Великобритании, и в США были немедленно организованы исследовательские группы, действовавшие в обстановке строжайшей секретности.
* * *

Не обошли проблему НЛО и наши с вами соотечественники. Немногие, наверное, о том слышали, но первые слухи о появлении «летающих тарелок» над полем боя дошли до Верховного Главнокомандующего еще в 1942 году, во время Сталинградской битвы. Сталин поначалу оставил эти сообщения без видимой реакции, поскольку серебристые диски не оказали влияния на ход сражения.

Но после войны, когда до него дошли сведения, что этой проблемой весьма интересуются американцы, вспомнил об НЛО вновь. В Кремль был вызван С. П. Королев. Ему вручили пачку зарубежных газет и журналов, добавив при этом:

Товарищ Сталин просит вас высказать свое мнение…

После чего дали переводчиков и на три дня заперли в одном из кремлевских кабинетов.

На третий день меня пригласил к себе лично Сталин, - вспоминал Королев. - Я доложил ему, что явление интересное, но опасности для государства не представляет. Сталин ответил, что другие ученые, которых он просил ознакомиться с материалами, того же мнения, что и я…

Тем не менее с того момента все сообщения об НЛО в нашей стране были засекречены, отчеты о них направлялись в КГБ.
* * *

Такая реакция становится понятной, если учесть, что в Германии, судя по всему, проблемой НЛО занялись раньше, чем союзники. В конце того же самого 1942 года там создали «Зондербюро-13», которое было призвано изучать загадочные воздушные аппараты. Его деятельность получила кодовое название «Операция Уранус».

Итогом всего этого, как полагает чешский журнал «Сигнал», стало создание собственных… «летающих тарелок». Сохранились показания девятнадцати солдат и офицеров вермахта, проходивших во время Второй мировой войны службу в Чехословакии, в одной из секретных лабораторий по созданию нового типа оружия, сообщает журнал. Эти солдаты и офицеры стали свидетелями полетов необычного летательного аппарата. Он представлял собой серебристый диск диаметром 6 метров с усеченным корпусом в центре и каплевидной кабиной. Конструкция была установлена на четырех небольших колесах. По рассказу одного из очевидцев, он наблюдал старт такого аппарата осенью 1943 года.

Эти сведения в какой-то мере совпадают с фактами, изложенными в любопытной рукописи, попавшей мне недавно на глаза в читательской почте. «Куда только не забрасывала меня судьба, - писал в сопроводительном письме к ней инженер-электронщик Константин Тюц. - Пришлось поколесить и по Южной Америке. Причем забирался в такие уголки, что лежат, прямо скажу, совсем вдали от туристских троп. С разными людьми приходилось встречаться. Но та встреча осталась в памяти навечно.

Дело было в Уругвае, в 1987 году. В конце августа в колонии эмигрантов, что в 70 километрах от Монтевидео, проходил традиционный праздник - фестиваль не фестиваль, но «гудели» все лихо. Я не большой любитель «этого дела», потому задержался у израильского павильона (уж больно интересная там экспозиция была), а коллега отошел «по пивку». Тут гляжу - стоит неподалеку пожилой подтянутый человек в светлой рубашке, отутюженных брюках и пристально на меня смотрит. Подошел, разговорились. Оказывается, он уловил мой говор, это его и привлекло. Мы оба, как выяснилось, были из Донецкой области, из Горловки. Звали его Василием Петровичем Константиновым.

Потом, прихватив с собой военного атташе, поехали к нему домой, просидели весь вечер... В Уругвае Константинов оказался так же, как десятки, а может быть, и сотни его соотечественников. Освободившись из концлагеря в Германии, подался не на восток, на «инфильтрацию», а в другую сторону, чем и спасся. Помотался по Европе, осел в Уругвае. Долго хранил в памяти то поразительное, что вынес из далеких 41–43-х годов. И вот наконец выговорился.

В 1989-м Василий умер: возраст, сердце...

У меня хранятся записки Василия Константинова, и, предлагая фрагмент его воспоминаний, надеюсь, что он поразит вас так же, как в свое время поразил меня устный рассказ их автора».

Шел жаркий июль 1941 года. Перед глазами то и дело вставали нерадостные картины нашего отступления - изрытые воронками аэродромы, зарево в полнеба от горящих на земле целых эскадрилий наших самолетов. Постоянный вой немецкой авиации. Груды металла вперемешку с искалеченными человеческими телами. Удушающее марево и смрад от занявшихся пламенем пшеничных полей...

После первых схваток с врагом под Винницей (в районе нашей тогдашней главной ставки) наша часть с боями пробивалась к Киеву. Иногда, для отдыха, мы укрывались в лесных массивах. Наконец вышли к шоссе в шести километрах от Киева. Не знаю, что именно пришло в голову нашему свежеиспеченному комиссару, но было приказано всем оставшимся в живых построиться в колонну и с песней маршировать по шоссе к Киеву. Со стороны все это смотрелось так: группа измученных людей в обмотках, с тяжелыми трехлинейками образца 1941 года двигалась к городу. Только успели мы пройти всего с километр. В иссиня-черном от жары и пожарищ небе появился немецкий самолет-разведчик, а потом - бомбежка... Так судьба поделила нас на живых и мертвых. Уцелели пятеро, как выяснилось позднее в лагере.

Очнулся я после авианалета с контузией - голова гудит, перед глазами все плывет, а тут - детина, рукава рубахи закатаны, и грозит автоматом: «Русиш швайн!» В лагере запомнились мне разглагольствования нашего комиссара о справедливости, братстве, взаимопомощи, пока вместе не поделили и не доели последние крошки моего чудом уцелевшего НЗ. А дальше меня свалил сыпной тиф, но судьба подарила мне жизнь - потихоньку я стал выкарабкиваться. Организм требовал еды. «Приятели», в том числе и комиссар, по ночам, таясь друг от друга, уминали собранную днем на соседнем поле недозрелую картошку. А что я - зачем переводить добро на умирающего?..

Потом меня перевели в лагерь Освенцим за попытку побега. До сих пор меня ночами преследуют кошмары - лай немецких овчарок-людоедов, готовых по приказу охранников-эсэсовцев разорвать тебя на куски, крики лагерных старшин-капо, стенания умирающих возле бараков... Страшным сном наваливаются воспоминания, когда в груде полуживых тел и трупов я, заключенный санитар блока выздоравливающих, снова заболевший возвратным тифом, ждал своей очереди в накопителе у одной из печей крематория. Кругом стояла тошнотворная вонь от сгоревшего человеческого мяса. Низкий поклон женщине-врачу, немке (о ней была статья в газете «Известия» за 1984 год), спасшей и выходившей меня. Вот так я и оказался другим человеком, да еще и с документами инженера-механика.

Где-то в августе 1943 года часть заключенных, и я в том числе, была переброшена под Пенемюнде, в лагерь КЦ-А-4, как оказалось, для ликвидации последствий операции «Гидра» - налета английской авиации. По приказу палача - бригаденфюрера СС Ганса Камплера - узники Освенцима стали «кацетниками» полигона Пенемюнде. Начальник полигона генерал-майор Дерибергер для ускорения восстановительных работ был вынужден привлекать заключенных КЦ-А-4.

И вот однажды, в сентябре 1943 года, мне посчастливилось стать свидетелем одного интересного события.

Наша группа заканчивала разборку разбитой железобетонной стены. Всю бригаду увезли под охраной на обеденный перерыв, а я, как повредивший ногу (оказался вывих), остался ждать своей участи. Кое-как мне удалось самому вправить кость, но машина уже уехала.

Вдруг на бетонную площадку возле одного из близстоящих ангаров четверо рабочих выкатили круглый, похожий на перевернутый вверх дном тазик, аппарат с прозрачной каплеобразной кабиной посередине. И на маленьких надувных колесах. Затем по взмаху руки невысокого грузного человека странный тяжелый аппарат, отливавший на солнце серебристым металлом и вздрагивавший при каждом порыве ветра, издал шипящий звук вроде шума паяльной лампы, оторвался от бетонной площадки и завис на высоте примерно пяти метров. Покачавшись недолго в воздухе - наподобие «ваньки-встаньки», - аппарат вдруг как бы преобразился: его контуры стали постепенно расплываться. Они как бы расфокусировались.

Затем аппарат резко, как юла, подпрыгнул и змейкой стал набирать высоту. Полет, судя по покачиванию, проходил неустойчиво. Внезапно налетел порыв ветра с Балтики, и странная конструкция, перевернувшись в воздухе, резко стала терять высоту. Меня обдало потоком гари, этилового спирта и горячего воздуха. Раздался удар, хруст ломающихся деталей - машина упала недалеко от меня. Инстинктивно я бросился к ней. Нужно спасти пилота - человек же! Тело пилота безжизненно свисало из разбитой кабины, обломки обшивки, залитые горючим, постепенно окутывались голубоватыми струйками пламени. Резко обнажился еще шипевший реактивный двигатель: в следующее мгновение все было объято огнем...

Так состоялось мое первое знакомство с экспериментальным аппаратом, имевшим двигательную установку - модернизированный вариант реактивного двигателя для самолетов «Мессершмитт-262». Дымовые газы, вырываясь из направляющего сопла, обтекали корпус и как бы взаимодействовали с окружающим воздухом, образуя вращающийся кокон воздуха вокруг конструкции и тем самым создавая воздушную подушку для передвижения машины...
* * *

На этом рукопись обрывалась, но и сказанного уже достаточно, чтобы группа добровольных экспертов журнала «Техника - Молодежи» попыталась определить, что за летающий аппарат увидел бывший узник лагеря КЦ-А-4? И вот что, по словам инженера Юрия Строганова, у них получилось.

Модель № 1 дискообразного летательного аппарата была создана немецкими инженерами Шривером и Габермолем еще в 1940 году, а испытана в феврале 1941 года близ Праги. Эта «тарелка» считается первым в мире летательным аппаратом вертикального взлета. По конструкции она несколько напоминала лежащее велосипедное колесо: вокруг кабины вращалось широкое кольцо, роль «спиц» которого выполняли играючи регулируемые лопасти. Их можно было поставить в нужную позицию как для горизонтального, так и для вертикального полета. Поначалу пилот сидел как в обычном самолете, затем его положение изменили на почти лежачее. Машина принесла проектировщикам немало проблем, ибо малейший дисбаланс вызывал значительную вибрацию, особенно на больших скоростях, что и служило основной причиной аварий. Была предпринята попытка утяжелить внешний обод, но в конце концов «колесо с крылом» исчерпало свои возможности.

Модель № 2, названная «вертикальным самолетом», представляла собой усовершенствованный вариант предыдущей. Размер ее увеличили, чтобы разместить двух пилотов, лежащих в креслах. Были усилены двигатели, повышены запасы топлива. Для стабилизации использовался рулевой механизм, подобный самолетному. Скорость достигала порядка 1200 километров в час. Как только набиралась нужная высота, несущие лопасти изменяли свою позицию, и аппарат двигался подобно современным вертолетам.

Увы, этим двум моделям суждено было остаться на уровне опытных разработок. Множество технических и технологических препятствий не позволили довести их до кондиции, не говоря уже о серийном производстве. Вот тут-то, когда создалась критическая ситуация, и объявилось «Зондербюро-13», которое привлекло к исследованиям опытнейших летчиков-испытателей и лучших ученых «третьего рейха». Благодаря именно его поддержке стало возможным создание диска, оставившего далеко позади не только все тогдашние, но и некоторые современные летательные аппараты.

Модель № 3 выполнили в двух вариантах: 38 и 68 метров в диаметре. Она приводилась в движение «бездымным и беспламенным» двигателем австрийского изобретателя Виктора Шаубергера. (Видимо, один из этих вариантов, а возможно, даже более ранний прототип еще меньших размеров и видел узник лагеря КЦ-А-4.)

Принцип действия своего двигателя изобретатель держал в строжайшей тайне. Известно лишь одно: принцип его действия основывался на взрыве, а при работе он потреблял лишь воду и воздух. Машина, получившая кодовое наименование «Диск Белонце», была окольцована установкой из 12 наклонных реактивных двигателей. Они своими струями охлаждали «взрывной» двигатель и, всасывая воздух, создавали сверху аппарата область разрежения, что способствовало его подъему с меньшим усилием.

19 февраля 1945 года «Диск Белонце» совершил свой первый и последний экспериментальный полет. За 3 минуты летчики-испытатели достигли высоты 15 000 метров и скорости 2200 километров в час при горизонтальном движении. Он мог зависать в воздухе и летать назад-вперед почти без разворотов, для приземления же имел складывающиеся стойки.

Аппарат, стоивший миллионы, в конце войны был уничтожен. Хотя завод в Бреслау (ныне Вроцлав), где он строился, и попал в руки наших войск, это ничего не дало. Шривер и Шаубергер избежали советского плена и перебрались в США.

В письме к другу в августе 1958 года Виктор Шаубергер писал: «Модель, испытанная в феврале 1945 года, была построена в сотрудничестве с первоклассными инженерами-специалистами по взрывам из числа заключенных концлагеря Маутхаузен. Затем их увезли в лагерь, для них это был конец. Я уже после войны слышал, что идет интенсивное развитие дискообразных летательных аппаратов, но, несмотря на прошедшее время и уйму захваченных в Германии документов, страны, ведущие разработки, не создали хотя бы что-то похожее на мою модель. Она была взорвана по приказу Кейтеля».

Шаубергеру американцы предложили 3 миллиона долларов за раскрытие секрета его летающего диска и особенно «взрывного» двигателя. Однако он ответил, что до подписания международного соглашения о полном разоружении ничего нельзя обнародовать и что его открытие принадлежит будущему.

Честно сказать, свежо предание... Вспомните хотя бы, как развернулся в Штатах Вернер фон Браун, на ракетах которого американцы в конце концов слетали на Луну (о его деятельности мы еще поговорим подробно в следующей главе). Вряд ли устоял бы перед искусом и Шаубергер, если бы мог показать товар лицом. Но, похоже, показывать ему было нечего. По той простой причине, что он, можно предположить, если и не обманывал, то просто не владел всей необходимой информацией. А большинство его помощников, первоклассных специалистов, нашли свой конец в Маутхаузене и других лагерях смерти.

Однако намек на то, что подобные работы все-таки велись, союзники получили. И не только от Шаубергера. Наши части, захватив секретный завод в Бреслау (Вроцлав), тоже, наверное, кое-что нашли. И через некоторое время советские специалисты развернули собственные работы по созданию аппаратов вертикального взлета.
* * *

Свидетельством тому может служить хотя бы «бочка», которую мне доводилось видеть в одном из ангаров авиационного музея в Монине. Официальное название этого диковинного летательного аппарата - турболет. Его испытал в конце 50-х годов наш известный летчик-испытатель Ю. А. Гарнаев. Вот как описывал это событие очевидец, заслуженный летчик-испытатель, полковник Аркадий Богородский:
«Запущен двигатель, пламя сечет землю, выбивая камни и превращая их в пыль. Пыль эта клубами расходится вокруг, и ничего не видно, кроме пыли.

И вдруг на вершине этого клубка показывается сопло двигателя, затем кабина, стойки - и вот уже виден весь турболет, висящий на высоте десяти метров... »

Зависал турболет и перемещался благодаря подъемной силе реактивного двигателя, установленного вертикально. А управлялся с помощью газовых рулей. Так что тут, возможно, имела место вариация «Диска Белонце», приведшая затем к созданию ракетных модулей для высадки десанта на Луну и современных летательных аппаратов вертикального взлета и посадки, разновидностей которых - и зарубежных, и наших отечественных - сегодня немало.

Одной из самых перспективных, на мой взгляд, является «летающий батон», или «ЭКИП» - оригинальный летательный аппарат, созданный в нашей стране коллективом ученых и инженеров под руководством доктора технических наук Л. Н. Щукина.

Авиационные инженеры долгое время стремились усовершенствовать самолет традиционными способами. Повышали аэродинамическое качество и надежность, уменьшали расход топлива и массу пустой машины - ибо эти параметры впрямую влияют на стоимость грузопассажирских перевозок. Однако, по мнению ряда исследователей, максимальная полетная масса летательных аппаратов, выполненных по классической схеме, приблизилась к пределу, это, например, относится к самому тяжелому самолету в мире Ан-225 «Мрия». Одна из причин этого - конструкция взлетно-посадочного устройства, проще говоря, шасси.

Неожиданный выход из сложившейся ситуации предложил Л. Н. Щукин. В созданном под его руководством концерне «ЭКИП» (экология и прогресс) уже изготовили ряд проектов транспортных летательных аппаратов принципиально нового типа со взлетной массой от 9 до 600 тонн. Первое, что бросается в глаза, это их форма, напоминающая пресловутый НЛО. Но если подойти к анализу «ЭКИПов» с инженерной точки зрения, то ничего фантастического не окажется.

По компоновке они представляют собой летающее крыло малого удлинения с очень толстым, до 37 процентов от длины хорды, профилем. У них нет привычного фюзеляжа, а полезная нагрузка, двигатели, горючее, оборудование, экипаж и пассажиры размещены в корпусе, и лишь хвостовое оперение и небольшие консоли с аэродинамическими органами управления выступают за обводы аппарата. Вместо колесного шасси - воздушная «подушка».

Авиаконструкторы еще в 30-е годы занимались проблемой создания подобного «обитаемого крыла». Одним из первых к ней обратился К. А. Калинин, построив в 1933 году семимоторный бомбардировщик К-7. В его крыле 20-процентной толщины располагались служебные помещения, горючее, нагрузка, и лишь экипаж, для лучшего обзора, посадили в вынесенной вперед гондоле. Такое крыло обеспечивало весьма высокое аэродинамическое качество, непосредственно влияющее на экономичность машины. Разрабатывался и пассажирский вариант К-7 с большими иллюминаторами.

Однако в калининском самолете оставалось много неиспользованного внутреннего объема, а увеличить плотность компоновки можно было только за счет наращивания относительной толщины крыла, что тогда не представлялось возможным. Как известно из курса аэродинамики, максимальные значения коэффициента подъемной силы получают при относительной толщине крыла в 14–16 процентов. Ее дальнейшее увеличение ведет к уменьшению предельных углов атаки, величины подъемной силы и росту лобового сопротивления, что отрицательно сказывается на аэродинамическом качестве машины и ее экономичности. Это явление связано со смещением вперед точки отрыва пограничного слоя - против набегающего потока воздуха.

Авиационные специалисты еще в 30-е годы предложили управлять обтеканием крыла. Представьте, что оно со щелью в верхней части. Через нее воздух отсасывается специальным устройством и поэтому не сталкивается с текущим в обратном направлении пограничным слоем - следовательно, отрыв не происходит. Есть и другой путь, кстати, получивший широкое распространение в авиации, - сдувание пограничного слоя в местах его отрыва от несущей поверхности. Применяется и комбинированный вариант, когда пограничный слой крыла и отсасывается, и сдувается.

Основная трудность, с которой сталкиваются здесь конструкторы, заключается в том, что на это расходуется значительная часть мощности силовой установки, из-за чего используют лишь сдув пограничного слоя, и то при заходе на посадку, когда двигатели работают не на полную мощность.

Именно такой способ «приняли на вооружение» инженеры концерна - в местах предполагаемого отрыва потока, вдоль несущего корпуса, они предложили проделать щели, в которых будет создаваться микроциркуляция воздуха. Тогда набегающий поток не станет тормозиться - его скорость поддержат искусственные вихри. Кстати, первые эксперименты по так называемому безотрывному обтеканию провели еще в 1978 году в НИИ «Геодезия» на модели толстого крыла. Все может показаться очень простым, однако на «ЭКИПе» пришлось немало потрудиться, прежде чем появилось удачное, экономичное устройство.

Кроме того, улучшить обтекание весьма внушительного корпуса должен еще и воздухозаборник, размещенный в его верхней части. Конструкторы уже обращались к такому решению, ведь оно еще уменьшает вероятность попадания в двигатель посторонних предметов при взлете и посадке. Однако возникала отрицательная интерференция воздухозаборника и планера самолета, особенно при больших углах атаки. А при полете с большой скоростью, скажем, 700 километров в час, забор воздуха с верха несущего корпуса мог привести к появлению местных сверхзвуковых зон, ухудшающих аэродинамическое качество машины. В то же время подобная компоновка улучшает ее устойчивость. Как говорится, в одном выигрываем, в другом - теряем. Значит, приходится искать золотую середину...

По сравнению с обычными самолетами, у «ЭКИПов» удельная нагрузка на несущую поверхность будет в 3–5 раз меньше, следовательно, снизится индуктивное сопротивление, а максимальное аэродинамическое качество возрастет до 17–25, при полете же в режиме экраноплана - и до 22–30. Поэтому «ЭКИПы», по терминологии, предложенной видным советским авиаконструктором Р. Л. Бартини, следовало бы отнести к категории экранолетов.

Применение шасси на воздушной «подушке» позволит исключить взлет и посадку только на бетонные полосы. Заметим, что попытки внедрить ее на самолетах были и раньше, но дальше экспериментов дело так и не пошло. Одна из причин того - «облако» из капель воды, пыли и снежинок, вырывающихся при движении из-под гибкого ограждения и попадающих в двигатели, оседающих на корпусе. Специалисты концерна вместо гибкого ограждения применили газоструйную завесу, создаваемую вместе с «подушкой» вспомогательной силовой установкой, - струи воздуха, вылетающие под давлением чуть больше 1 атмосферы из сопел, размещенных по периметру аппарата, отсекут «подушку» от атмосферы. Помимо того, в соплах предполагается смонтировать ионизаторы, чтобы положительно заряженные частицы пыли если и попадали бы на корпус, то только в намеченных местах.

Возможно, именно работу подобных систем и заметил узник концлагеря. Помните, в своей рукописи он упоминает, что в какой-то момент корпус летательного аппарата стал как бы терять четкость очертаний?.. Однако вернемся в наши дни.

Щукину и его команде предстояло решить проблему управления «ЭКИПами» в начале разбега и режиме висения, когда аэродинамические системы оказываются неэффективными. Для этого предложено применить доработанные для новых условий эксплуатации малогабаритные жидкостно-реактивные двигатели от орбитального корабля «Буран».

Вся силовая установка «ЭКИПов» разделена на три группы. К первой относятся маршевые ПК-92 или Д-436, ко второй - уникальные, не имеющие аналогов двухрежимные АЛ-34, которые создадут повышенное давление под днищем аппарата при взлете и обеспечат систему управления пограничным слоем, к третьей - ЖРД стабилизации и управления на малых скоростях, взлете и посадке.

А теперь попробуем сравнить самый крупный из «ЭКИПов» Л4–2 с гигантом Ан-225. При одинаковой взлетной массе в 600 тонн Л4–2 доставит груз в 200 тонн на расстояние 8600 километров, а «Мрия» - только на 4500 километров. При этом последней потребуется стационарный аэродром со взлетно-посадочной полосой длиной не менее 3,5 киломеров. Для Л4–2 понадобится площадка вшестеро короче. Такие характеристики удастся достигнуть благодаря не только высокому аэродинамическому качеству «ЭКИПа» (у «Мрии» оно не превышает 19), но большей весовой отдаче.

Компоновка «ЭКИПа» позволяет обеспечить пассажирам круговой обзор через обширные иллюминаторы из конструкционного стекла - «витражи», как их называют авторы.

Почти 10 лет Льву Николаевичу Щукину пришлось доказывать преимущества летательных аппаратов принципиально нового типа. Первоначально многие авторитеты встречали его идеи в штыки, но со временем лед недоверия удалось растопить, и сегодня очевидны перспективы применения «ЭКИПов» в народном хозяйстве и в вооруженных силах. Уже созданы и испытаны первые прототипы «летающей тарелки», внутри которой помещаются не мифические инопланетяне, а наши соотечественники.
* * *

Вполне вероятно, что аналогичный путь прошли в свое время и американцы. И в загадочном ангаре № 18, о котором время от времени любят вспоминать журналисты, действительно содержатся обломки «летающих тарелок». Только инопланетяне не имеют к ним ровным счетом никакого отношения - в ангаре хранятся трофеи Второй мировой войны. И за прошедшие десятилетия, основываясь на их изучении, американцы сумели создать немало любопытных летательных аппаратов.

Так, недавно на одной из секретных авиабаз США была замечена загадочная «неведомая звезда».

Поначалу это название - «Darkstar» - относили к таинственному стратегическому разведчику «Аврора». Однако последнее время туман секретности постепенно стал рассеиваться. И стало понятно, что в действительности оно принадлежит беспилотному высотному самолету фирмы «Локхид-Мартин», созданному в рамках программы «Tier III Minus». Официальная демонстрация прототипа состоялась 1 июня 1995 года в Палмдэйле (Долина Антилоп, штат Калифорния), где располагаются заводы фирмы. До этого о существовании машины строились лишь смутные догадки.

Беспилотный высотный самолет «Неведомая звезда» разработан совместно компаниями «Локхид-Мартин» и «Боинг». Доля участия каждой фирмы в реализации программы составила 50 процентов. Специалисты «Боинга» отвечали за создание крыла из композитных материалов, поставку авионики и подготовку самолета к эксплуатации. «Локхид-Мартин» занималась конструированием фюзеляжа, окончательной сборкой и испытаниями.

Представленная в Палмдэйле машина является первой из двух, создаваемых по программе «Tier III Minus». Она выполнена с использованием технологии «стеллc». В последующем, вероятно, будут проведены сравнительные испытания этих «невидимок» с образцом фирмы «Теледайн», который был ранее отобран Пентагоном в рамках программы, предусматривающей создание целого семейства беспилотных разведчиков.

Всего предполагается закупить по 20 машин фирм «Локхид» и «Теледайн». Это должно позволить командирам частей получать оперативную информацию в ходе учений или боевых действий практически круглосуточно в масштабе реального времени. Самолет фирмы «Локхид» предназначен преимущественно для операций ближнего радиуса, в зонах повышенной опасности и на высотах свыше 13 700 метров, его скорость 460–550 километров в час. Он способен оставаться в воздухе в течение 8 часов на удалении 900 километров от базы.

Конструктивно «Неведомая звезда» выполнена по аэродинамической схеме «бесхвостки», имеет дисковидный фюзеляж и крыло большого удлинения с незначительной обратной стреловидностью.

Этот беспилотный разведчик действует в полностью автоматическом режиме с момента взлета до посадки. Он оснащен радаром «Вестингауз AN/APQ-183» (предназначался для несостоявшегося проекта А-12 «Эвенджер 2»), который может быть заменен электронно-оптическим комплексом фирмы «Recon/Optical». Самолет имеет размах крыла 21,0 метра, длину 4,6 метра, высоту 1,5 метра и площадь крыла 29,8 квадратных метра. Масса пустого (вместе с разведывательным оборудованием) аппарата составляет около 1200 килограммов, с полной заправкой - до 3900 килограммов.

Летные испытания ведутся в принадлежащем НАСА испытательном центре Драйден при авиабазе Эдвардс. Если они пройдут успешно, то самолет может быть принят на вооружение в конце нашего, начале следующего века.

Так что, как видите, время от времени можно извлечь пользу даже из, казалось бы, пустопорожних разговоров о «летающих тарелках».

Долгие годы ученые со всего мира изучали один из самых загадочных объектов нацистов. И сейчас исследователи уверены, что как никогда близко подошли к разгадке главных секретов этих таинственных строений.

Репортаж Дмитрия Сошина.

Не просто бункер, большая подземная крепость. Восточные границы Третьего рейха Гитлер хотел запечатать на железобетонный замок. "Логово дождевого червя" - крупнейшую в Европе оборонительную систему - строили почти 10 лет.

Сильвия Банек, историк-энтузиаст: "Здесь проходят рельсы узкоколейки. Во время войны здесь ходили электрички, они возили солдат и технику".

Подземная жизнь была настолько интенсивной, что тоннели постепенно становились площадями и вокзалами, правда, без перронов и залов ожидания. Путевые стрелки возле "Северного вокзала" до сих пор работают как новые.

Сильвия Банек, студентка из Познани, "Логово дождевого червя" изучает давно. Она одна из немногих, кому разрешено водить сюда любопытных историков и журналистов. 5 лет назад возле входа в бункер власти поставили охрану: их беспокоят не только подростки, рисующие "граффити". В подземелье стали исчезать люди – 30 километров тоннелей изучены не до конца.

Сильвия Банек, историк-энтузиаст: "Это довольно опасное место. Полноценной схемы всех огневых точек и всех тоннелей не существует. Все неизученные места нам приходится огораживать".

Летучие мыши - единственные стражи подземелья. Их здесь так много, что старые вентиляционные шахты местные власти объявили заповедником.

В подземном городе было всe: вокзалы, госпиталь, казармы. А в крыле находилась большая оружейная комната. Ближе к концу войны сюда пригнали рабочих и установили станки. Для подземной фабрики пришлось заново прокладывать кабель.

В польском подземелье собирали двигатели для боевых самолетов. Цех работал вплоть до февраля 45-го: к этому моменту Красная Армия взяла Мезерецкий район в кольцо.

Каждый год в День Победы военно-исторические клубы "разыгрывают" штурм подземной цитадели. На самом деле, "Логово дождевого червя" распечатали за 2 дня. Уцелевших защитников ДОТа № 712, единственной огневой точки, державшей оборону, красноармейцы отпустили домой.

Роберт Юрга, историк-энтузиаст: "Среди немцев почти не было офицеров, солдаты, почти мальчишки, жили в бетонных мешках. Похоже, командование о них просто забыло".

Если раньше сюда стремились спелеологи и любители острых ощущений из Голландии и Германии, то в последнее время под землю хотят живущие по соседству поляки.

Сильвия Банек, историк-энтузиаст: "Они приходят сюда по нескольку раз, и не для того, чтобы посмотреть на ржавые рельсы! Они задают много вопросов. Им не безразлично, как освобождали их Родину".

Историки из Варшавы мечтают разобрать кирпичную кладку и добраться до боковых, "резервных" тоннелей. По приказу Сталина их замуровали сразу после войны. И, возможно, тогда "Логово дождевого червя" раскроет все свои секреты.